Лабиринт призраков - [15]

– Лусия! – позвал Фермин.

Его голос растворился в сумерках. Он постучал в открытую дверь согнутыми пальцами и подождал.

– Лусия! Это я…

Помедлив несколько мгновений и не получив отклика, Фермин зашел в квартиру и пересек прихожую. Двери помещений, расположенных вдоль длинного прохода, были закрыты. Дальше, в глубине коридора, находилась гостиная, временами служившая и столовой. На столе горела свеча, язычок пламени, окруженный золотистым ореолом, мягко поглаживал сумерки. На стуле спиной к окну сидела пожилая женщина. Фермин узнал ее не сразу.

– Донья Леонор…

Женщине, показавшейся ему старухой, было не более сорока пяти лет. Лицо почернело от горя, а в глазах, уставших от ненависти и слез, застыло отсутствующее выражение. Леонор молча взирала на гостя. Фермин подвинул стул, сел рядом с ней и улыбнулся, взяв ее за руку.

– Ей следовало бы выйти замуж за тебя, – пробормотала она. – Ты некрасив, но у тебя хотя бы есть голова на плечах.

– Где Лусия, донья Леонор?

Женщина отвернулась:

– Ее забрали. Месяца два назад.

– Куда?

Леонор не ответила.

– Кто?

– Тот человек…

– Фумеро?

– Про Эрнесто не спрашивали. Пришли за Лусией.

Фермин обнял Леонор, но она не шелохнулась.

– Я найду ее, донья Леонор. Найду и приведу домой.

Женщина покачала головой:

– Он мертв, да? Мой сын?

– Я не знаю, донья Леонор.

Она обожгла его гневным взглядом и ударила по щеке:

– Убирайся!

– Донья Леонор…

– Уходи…

Фермин встал и попятился. Алисия наблюдала за сценой из коридора. Он улыбнулся ей, девочка несмело засеменила к нему и крепко взяла за руку. Фермин присел на корточки рядом с малышкой. Ему хотелось сказать что-нибудь ободряющее, например, что он был другом ее матери, или повеселить какой-нибудь шуткой, только бы развеять печаль и неприкаянность в глазах девочки. Леонор беззвучно давилась слезами, закрыв лицо руками. Неожиданно Фермин уловил далекий гул, исходивший с неба. Повернувшись к окнам, он заметил, что стекла в раме мелко задрожали.

12

Фермин бросился к окну, отодвинул занавеску и задрал голову, посмотрев на узкую полоску неба, которая запуталась среди карнизов, смыкавшихся над узким переулком. Гул нарастал, приближаясь. Сначала Фермин подумал, будто с моря надвигается буря, и живо представил, как черные тучи лавиной наползают на причалы, срывая паруса и ломая мачты на своем пути. Но прежде ему не доводилось видеть бурю, изрыгавшую огонь под грохот металла. Пелена тумана вдруг расползлась лоскутами, и в открывшийся просвет он увидел их. Появившись из темноты, они летели строем, напоминая гигантских стальных насекомых. Проглотив слюну, Фермин перевел взгляд на Леонор и дрожавшую Алисию. Малышка все еще держала в руках книгу.

– По-моему, отсюда лучше уйти, – пробормотал он.

Леонор покачала головой.

– Они пролетят стороной, – прошептала она. – Как вчера.

Фермин снова посмотрел на небо и отметил, что от эскадрильи отделилось звено из шести или семи самолетов. Когда он, открыв окно, высунул голову на улицу, ему почудилось, будто рев моторов накатывает тугой волной от устья Рамбла, постепенно заполняя бульвар. Вскоре Фермин услышал пронзительный вой, словно на небесах заработало циклопическое сверло, распарывая воздух. Алисия зажала уши и спряталась под стол. Леонор протянула руки, пытаясь остановить внучку, но не успела. За мгновение до того, как снаряд угодил в здание, раскатистый вой достиг небывалой силы – казалось, это завибрировали и загудели сами стены. Фермин испугался, что от адского гула лопнут барабанные перепонки.

И тотчас наступила тишина.

Фермин ощутил мощный удар. Здание содрогнулось, точно с небес обрушился поезд, пробивая насквозь крышу и перекрытия этажей сверху донизу, как папиросную бумагу. Губы Леонор шевельнулись – он не услышал, что она сказала. Все случилось за доли секунды. На глазах Фермина, оглушенного лавиной грохота, остановившего время, стена за спиной Леонор рассыпалась, превратившись в густое белое облако. Вокруг стула, где сидела женщина, выросла огненная завеса и поглотила ее. С места сорвало половину мебели: взлетев в воздух, она загоралась. Ударная волна, жгучая, как пылающий бензин, толкнула Фермина, отбросив к окну с неимоверной силой: пробив стекло, он вывалился на балкон и впечатался в металлические перила. Куртка, подаренная капитаном Арраэсом, задымилась, обжигая кожу. Как только Фермин сделал попытку подняться, чтобы снять ее, пол под ним содрогнулся, и центральная часть здания рухнула в вихре обломков и пылающих углей.

Фермин вскочил, сорвав с себя тлевшую куртку, и заглянул в комнату. Языки черного едкого дыма лизали уцелевшие стены. Взрывом разнесло в пыль сердцевину дома, сохранился лишь фасад и ярус прилегавших к нему комнат, окружавших кратер, по краю которого спиралью вилась искореженная и почти разрушенная лестница. Коридор, по которому Фермин недавно вошел в гостиную, превратился в узкий карниз, а за ним зияла бездна.

– Сукины дети!

Фермин не расслышал собственного голоса сквозь раскатистый гул, терзавший барабанные перепонки, но кожей ощутил волну от разорвавшегося неподалеку нового снаряда. По улице пронесся ураганный порыв ветра, он нес смрадный запах серы, электричества и горелого мяса. Фермин увидел, как в небе над Барселоной расцветают зарницы пожаров.