Лабиринт Осириса - [168]

– Хорошо.

Надзиратель отступил в сторону и пропустил Бен-Роя в дверь.

– Задай ему и от меня. От нас всех.

Дверь закрылась, щелкнул замок. Шаги Хебера стихли в коридоре.

Бен-Рой оглядел камеру. Стол, стул, умывальник, туалет и откидная кровать – вот и вся обстановка. На кровати, защитив глаза атласной маской от светящего на улице прожектора, спал человек. Геннадий Кременко. Он громко храпел. Двигаясь осторожно, чтобы его не разбудить, детектив подошел к изголовью. Левая рука сутенера выскользнула из-под одеяла и свисала с постели так, что пальцы касались пола. Свет падал на то место, где была наколота татуировка. Бен-Рой смотрел на изображение и вспоминал Воски – через что ей пришлось пройти. Через что пришлось пройти всем жертвам Кременко. Затем он взял со стола графин с водой, вынул пробку и вылил содержимое на лицо спящего.

Сутенер молниеносно проснулся и принялся изрыгать проклятия, которые детектив быстро прервал коротким, резким ударом в солнечное сплетение. Следующий удар пришелся в челюсть. Бен-Рой, взяв шею Кременко в локтевой замок, подтащил его к туалету и, пригнув, заставил опустить голову в унитаз. Воду он спустил коленом и затопил лысеющий череп сутенера в бурлящем потоке из бачка. Кременко барахтался и сопротивлялся, но не мог справиться с грузным, натренированным, разъяренным копом. Детектив снова и снова спускал воду, погрузив лицо сутенера на самое дно унитаза. А когда почувствовал, что тот начинает сползать и обмякать, выдернул на воздух, перевернул на спину, схватил за толстую шею и крепко прижал к полу. Вынул из кармана джинсов пистолет и, для начала хорошенько треснув рукояткой в скулу, приставил дуло между выпученных глаз.

– Это только цветочки, подонок, – прошипел он. – Ты мне расскажешь все, что знаешь о корпорации «Баррен», Ривке Клейнберг и судне с русалкой на борту. И попробуй только пикни кому-нибудь, я вырву твои мерзкие глаза. Все ясно?

– Так точно, сэр.

– Вот и хорошо. Начинай.

Лабиринт

Халифа понимал, что чем больше он размышляет о том, как мало у него шансов, не представляя ширины колодца, совершить в кромешной темноте удачный прыжок (к тому же вконец измотанному морально и физически), тем труднее будет даже в его безвыходном положении набраться храбрости и прыгнуть.

Он не стал долго думать и, расчистив пол в тоннеле от камней и других помех, пятнадцать минут промерял и перепроверял шагами длину разбега до края шахты. Хотел все вычислить до сантиметра. Стоит оттолкнуться раньше, и он не перепрыгнет через пустоту; стоит проскочить нужную точку – загремит в пропасть.

Пистолет, чтобы уменьшить свой вес, он перекинул на другую сторону заранее. Коротко помолился и занял позицию на старте.

Первую попытку он прервал на середине разбега. Шестое чувство подсказало, что длина шага была не совсем та, что требовалась. Так же окончилась и вторая попытка. Зато третья получилась удачнее: он продолжал разбег, вслух считая каждый удар ноги о пол, и наращивал темп, разрывая грудью темноту. До достижения максимальной скорости надо было сделать двадцать девять шагов и оттолкнуться на тридцатом. На двадцать шестом в голове прозвенел тревожный звонок – он опять сбился с шага. Но набрана слишком большая инерция, и он слишком близко от края шахты – поздно что-либо предпринимать. Осталось время лишь на то, чтобы подумать: «Боже, помоги!» Когда нога коснулась пола в тридцатый раз, он, вскрикнув от безысходности и отчаяния: «Аллах-у-акбар!» – швырнул себя в пустоту.

И сразу понял, что обречен. Даже в темноте почувствовал, что недостаточно высоко оторвался от края шахты и не придал себе должного ускорения, чтобы перемахнуть через колодец. На долю секунды ему показалось, что он попал в другую реальность – иное измерение, где нет ни света, ни веса, ни формы, ни времени – только пустое пространство.

Но тут же своя реальность напомнила о себе, и он ударился обо что-то твердое.

Халифа стал бешено цепляться руками за плоскую поверхность, а ноги стукнулись о вертикальную стену. Он понял, что все-таки долетел до края шахты. Нащупал ступней выступ стены и перенес на него вес тела. Но выступ не выдержал, и нога провалилась в пустоту. Халифа ощупывал камень, ища, за что бы уцепиться. Но под пальцами была лишь гладкая, грязная плоскость, и он чувствовал, что сползает вниз.

– Боже, помоги.

Он вжался локтями и предплечьями в пол и попытался подтянуться. Не хватило сил. Хотел закинуть ногу на край. Не получилось. Ногти царапали голый камень, ступни молотили по стене шахты. Он соскальзывал в пустоту.

Мелькнула мысль: «Вот и все. Я труп».

Задыхаясь, он продолжал перебирать ногами по стене. Его хватка ослабевала. Последним отчаянным усилием он вывернул ногу влево, и ступня наткнулась на что-то крепкое, на что-то металлическое. Шип? Костыль? Халифа понятия не имел. Ему было безразлично. Важно было то, что он сумел поставить на него ногу, опереться и перенести вес тела. Мышцы вопили от напряжения, только что готовые сдаться руки вновь цеплялись, подтягивали и наконец вытащили его на плоский край провала. Халифа откатился от пропасти и, уткнувшись лицом в пол тоннеля, пытался отдышаться.