Но поезд покатился быстрее, и Толик едва успел взглянуть еще раз на бледные лица отца и мамы.
Мама посмотрела на Толика расширившимися глазами.
Отец махнул рукой и не улыбнулся.
Потом их заслонила зеленая, слившаяся стена из вагонов.
— Будьте… — прошептал Толик и замолчал, поняв, что его никто не услышит.
Он стоял на краю платформы.
Платформа обрывалась крутой ступенью, и впереди, холодно блестя, перепутались блестящие рельсы.
Они сливались, расходились, соединялись вновь, и по этой железной путанице, умело разбираясь в ней, уходил поезд, становясь все меньше.
Толик обернулся назад.
За спиной, тревожно глядя на него, стоял Темка.
Подальше, под фонарем, сгорбилась баба Шура.
Толик вздохнул и шагнул навстречу Темке…
Он не почувствовал, как сильно сжал ему руку Артем.
Лабиринт. — Впервые отдельной книгой вышел в издательстве «Молодая гвардия» (М., 1970).
«Лабиринт» открыл писателя зрелого, тонкого психолога, свободно разбирающегося в сложнейших движениях неокрепшей, развивающейся, созревающей души», — определил место романа в творчестве А. Лиханова критик В. Свининников («Доверие». — Молодая гвардия, 1978, № 4).
Уже вскоре по выходе романа один из его рецензентов писал: «Этой книге можно без колебаний предсказать долгую жизнь и любовь читателей. Прежде всего, — мотивировал свой прогноз критик, — перед нами увлекательный роман, насыщенный действием и драматизмом. На каждой странице происходит событие, каждый разговор наново решает судьбу героев, и сюжет захватывает так, что оторваться невозможно, и только на последней странице доходит до нас вся его печальная обыкновенность.
Такое бывает редко. Но еще реже сходятся в одном произведении бурный сюжет и острый психологический анализ. Альберту Лиханову этот сплав удался. Героев его «Лабиринта» мы видим насквозь, любой жест их, слово полны для нас глубокого и важного смысла, потому что каждое душевное движение немедленно запечатлевается в поступке, а поступки образуют ход сюжета».
Как новаторскую черту прозы А. Лиханова, критик особо выделил жизненную позицию юных героев романа: «...мальчишки, Толик и Артем, — не только жертвы, но и судьи. Не столько судьи, сколько герои... Жизнь обоих разбита малодушием взрослых, и мальчишки ведут с окружающими неравный, жестокий бой за свое достоинство и счастье» (Кунин В. Не плакать, не смеяться, а понимать... — Аврора, 1972, № 1).
«Лабиринт» — это психологический анализ конфликта, который происходит, когда сталкиваются честность и стяжательство, самообман взрослого человека и яростная бескомпромиссность подростка», — отмечал Вл. Разумневич («Глазами подростка». — Книжное обозрение, 1971, 16 апреля).
«Глазами подростка, через его обостренное восприятие, детский максимализм и жгучий поиск истины, через боль, недоумение, отчаяние и напряженное стремление найти выход из „лабиринта“ писатель вводит нас в круг острейших проблем, — развивает сходную мысль А. Адрианов. — И прежде всего это мера ответственности взрослых за судьбу детей и свое поведение, это — право детей судить о жизни и поступках родителей и, наконец, это роль семьи, которая формирует юного человека» (Октябрь, 1971, № 11).
Заранее отводя упреки тех, кто во всяком изображении в детской книге отрицательных взрослых усматривает «непедагогичность», Сергей Михалков писал в статье «Дорогие наши мальчишки...» (Литературная газета, 1977, 16 февраля):
«Читая „Лабиринт“, я невольно задумался: правильно ли поступает писатель, сталкивая своего героя с людьми малопривлекательными? В частности, стоило ли показывать в романе учительницу черствую, эгоистичную? Ведь учитель — святая профессия. Не подорвет ли образ Изольды Павловны уважение к учителям вообще?..
Огромное большинство ребят по собственному опыту знают, что учителя — это не только требовательные наставники, но и мудрые, пристрастные друзья. И образ Изольды Павловны не бросит на них тень. К читателю нужно относиться с доверием, в каком бы возрасте он ни был. Молодой читатель, особенно остро чувствующий всякую неискренность, сразу же ощутит фальшь в рассказе о себе, о своих сверстниках — и не простит писателю «украшательства», даже если оно продиктовано самыми благими намерениями.
Герои Лиханова не свидетели, а участники событий. И совсем не наивен юношеский максимализм, с каким они воюют против пусть даже самой маленькой капельки неискренности, лжи, он мудр, ибо так и должно быть, ибо не может быть компромисса между добротой и корыстью, между правдой и обманом».
«Лабиринт» переведен в Эстонии, Венгрии, Монголии, издан на английском языке и языке ория.
