Лабиринт Фавна - [48]

Волк шагнул к ней, но тут же пошатнулся и чуть не упал. Офелия мысленно сказала спасибо доктору Феррейро – он защитил ее от убийцы.

Потом она кинулась бежать.

Видаль двинулся за ней, но еле перешагнул порог. Голова кружилась. Что с ним? Он ни на миг не заподозрил коньяк. Гордость не позволяла допустить даже мысли, что его чем-то опоила маленькая девочка. Нет, это слабость из-за раны, которую нанесла та, другая колдунья. Ее он тоже найдет и прикончит, но сперва девчонку. Он сразу понял, что она принесет беду, как только она вышла из машины. Глаза у нее лесные, и в лице упрямое молчание. Скорей бы свернуть ей шею.

Когда он вывалился из комнаты, она была еще на лестнице. Видаль с огромным трудом вытащил из кармана пистолет. Пока прицеливался, мерзкая девчонка выскочила за дверь. Когда он наконец спустился и выглянул, она только и мелькнула за деревьями. Зачем она взяла его сына? Отнесет партизанам, чтобы те его убили в отместку за смерть матери?

Нет. Партизаны уже на мельнице. Грузовики и палатки горят, повсюду огонь и дым, и на фоне пламени – черные силуэты бойцов, как будто вырезанные из бумаги. Надо было сразу убить девчонку. И Мерседес. Она сдержала слово, которое дала Офелии, – вернулась вместе с братом и его людьми.

Но когда Педро и Мерседес добрались до чердака, Офелии там не было. Мерседес звала ее по имени – ответа не дождалась. Они нашли только ее светло-зеленую кофту и нарисованную мелом на полу дверь.

Эхо убийства

В стародавние времена один дворянин обвинил в колдовстве женщину по имени Росио. Он отправил пятерых солдат арестовать ее и утопить в мельничном пруду посреди глухого леса, где жила Росио. Двое мужчин с трудом затащили ее в холодную воду, а еще один держал, пока она не задохнулась. Звали этого солдата Умберто Гарсес.

Гарсесу уже приходилось убивать, но никогда еще господин не приказывал ему убить женщину. Приказ ужаснул его и в то же время приятно взволновал – может быть, потому, что ведьма была красива.

Обычно Гарсес убивал и тут же забывал об этом. Он очень удивился, что не смог заснуть в ту ночь.

Десять ночей он не мог спать. Едва сомкнув глаза, он снова чувствовал прикосновение холодной воды и видел волосы ведьмы, плавающие на поверхности пруда. На одиннадцатую ночь, когда видения снова вернулись, Гарсес встал, оседлал коня и при свете луны поскакал через лес к мельнице.

Гарсес надеялся, что успокоится, когда увидит безмятежную гладь воды, словно никакой ведьмы никогда и не было. Но, сойдя с коня на берегу пруда, Гарсес пожалел, что вернулся. Вода была черна, как его грех, а деревья словно с укором шептали в ночи: Убийца!

Все-таки она точно была ведьма. Вот и доказательство: шепот деревьев, неотступные видения… Она его прокляла! Правильно ее убили, правильно!

Муки совести покинули Гарсеса. Отвращение к себе, горькие сожаления – все исчезло. Может, пойти в охотники на ведьм, очищать страну от этой заразы? Церковь им хорошо платит. Одну он уже убил – наверное, в следующий раз будет легче. Да, он сможет сделать это снова. И снова.

Смеясь, он отвернулся от воды и хотел идти к своему коню.

Но не смог двинуться с места.

Размокшая глина, будто цепкие пальцы, держала его сапоги.

Проклятье! Опять ведьма!

– Я сделаю это снова! – заорал он, оборачиваясь к безмолвному пруду. – Слышишь?

Сапоги все глубже уходили в землю, и вдруг начали чесаться руки. Он поднес их к лицу. Кожа на руках покрылась бородавками, а между пальцев, которыми он держал ведьму под водой, выросли перепонки.

В ужасе он закричал. От его крика проснулись мельник с женой, но они не решились выглянуть наружу и выяснить, в чем дело.

Гарсес вновь закричал. Даже голос его изменился. Из горла вырвалось хриплое кваканье, спина согнулась колесом, и он упал на колени, впиваясь в грязь перепончатыми лапами.

Потом он прыгнул в тот самый пруд, в котором утопил ведьму.

37 Последнее задание

В этот раз фея не прилетела проводить Офелию. Ей пришлось самой искать дорогу в лабиринте. Последнее задание – всегда самое трудное.

На мельнице все еще грохотали взрывы, но братик мирно спал у Офелии на руках, и от этого у нее на душе тоже стало чуть-чуть спокойнее. Наверняка Волк шел за ней, хоть она его и не видела в дыму. Волк… Нет, он не волк. В сказках зря придают силам зла облик прекрасного дикого зверя. Эрнесто Видаль и Бледный Человек – оба люди. Они пожирают чужие сердца и души, потому что потеряли свои.

Стены лабиринта радостно приняли Офелию в свои объятия, и в каменном круге она почувствовала себя в безопасности, несмотря на погоню. Здесь он тебя не найдет, как будто шептали камни. Мы спрячем тебя от него.

Но Видаль постепенно догонял их, пусть его и шатало от капель доктора Феррейро. Он видел, как девочка прошла сквозь арку в лабиринт. Офелия, маленькая и легкая, могла бы идти быстрее, но она несла брата, а свежий ночной воздух отчасти развеял туман у Видаля в голове. Держа палец на спусковом крючке, он брел нетвердыми шагами по древним закоулкам лабиринта на звук шагов Офелии, как охотничий пес идет на запах оленя. Но каждый раз, когда он думал, что вот-вот ее настигнет, впереди оказывался еще поворот, еще стена… Словно он сам стал добычей и попался в ловушку, откуда нет спасения.