La Divina – Божественная Мария Каллас - [9]

Лиза была счастлива – наконец-то и она попадет на страницы крупнейшего журнала. Она разливалась соловьем, рассказывая все, что ей придет в голову. Так, она упоенно поведала репортеру, что когда она обратилась с просьбой о ста долларах к Марии, та, якобы, ответила: «У меня деньги не растут на деревьях, мне нужно хорошенько накричаться, прежде чем я их получу. Ты достаточно здорова для того, чтобы идти работать, ну а если нет – то можешь броситься из окна в воду».

Нужно ли говорить о том, что это был полный вздор, плод больной фантазии Лизы. Сестра Марии Джеки говорила, что они ежемесячно получали от Марии большие денежные суммы, у нее хранились все квитанции.

Статья в журнале Time пришлась как раз к началу гастролей Каллас в Америке и произвела эффект разорвавшейся бомбы. Интервью с Лизой также появилось на телевидении, его несколько раз повторяли, перепечатывали в газетах и журналах. Но Мария стоически перенесла нападки и уколы прессы, зависть и козни недоброжелателей.

Как всегда, она самозабвенно работала, не щадя ни себя ни других. «Я работаю – значит я существую», – говорила она. «Все или ничего» – было ее девизом, она работала на износ. Периодические приступы депрессии усиливались попытками похудеть и переутомлением, связанным с нервным напряжением, боязнью потерять голос. Она почти не спала, питалась лишь фруктами и овощами. Частые приступы болезни вынуждали ее отменять или переносить гастроли, выступления. Это осложняло отношения с дирекцией театров, публикой, которая была восторженна, но непостоянна в своих привязанностях.

Работа – единственное, что у нее осталось. У Марии не было друзей. «Когда ты восходишь на Олимп, ты остаешься в одиночестве», – говорила она. Тяжкое бремя славы легло на нее. Ее все предали: мать, сестра, отец, некогда любимый и заботливый муж.

Мария обнаружила, что, взяв на себя управление ее финансами, Батиста перечислял огромные суммы на собственный счет в банке и отдавал значительную часть клану Менегини, члены которого продолжали ненавидеть Марию. Отношения Батисты и Марии изменились, порвалась ранее существовавшая нить любви. Роскошный миланский дом был холодным и неуютным. У каждого из супругов была своя половина, они редко встречались. Самой большой привязанностью Марии был маленький, почти игрушечный пудель, которого ей подарил Висконти. Она так и назвала собачку – «Toy», «Игрушка».

«У меня нет личной жизни», – говорила Каллас, и это было правдой. Она постоянно находилась под прицелом фото– и видеокамер, ее слова, поступки немедленно комментировались. Постоянная шумиха ожесточала ее – она была очень ранима. Она говорила: «Громкая слава – это огромная ответственность и полная беззащитность».

Однако, несмотря ни на что, сезон в Metropolitan Opera прошел блестяще. Мария говорила: «самое сложное – получить признание у себя дома». По случаю окончания сезона, после премьеры оперы «Норма», в Hotel Ambassador был дан гала-бал в честь Марии Каллас. В роскошном Trianon Ballroom, сверкающем белым итальянским мрамором, золотом отделки, собрались сливки нью-йоркского высшего света. Это был официальный зал приемов, где принимали премьер-министров, королей, президентов. Все было как и полагается в таком случае: дамы сверкали если не красотой и молодостью, то, во всяком случае, роскошными бриллиантами. Мария Каллас появилась после того, как бал уже начался, в ослепительном наряде, возвышаясь на десять сантиметров над своим супругом.

Рядом неотступно следовали телохранители – они охраняли не только примадонну, но также и ее, стоимостью в несколько миллионов долларов, бриллианты. Все взоры обратились к ней, Мария принимала все знаки восхищения, как и положено Примадонне – спокойно и доброжелательно. На этом балу состоялась ее встреча с женщиной, которой Судьба отвела роль демона-искусителя в жизненной драме Марии Каллас.

Некрасивая, неряшливая, увешанная драгоценностями, бесформенно-полная, Эльза Мэксвелл вела отдел светской хроники в крупных газетах. Эльза была поклонницей соперницы Марии Каллас – знаменитой певицы Ренаты Тибальди и не отказывала себе в удовольствии предавать гласности нелицеприятные истории о Марии. Почему вдруг она резко переметнулась в «лагерь» Каллас, почему начала выказывать всевозможные знаки поклонения новой «царице»? С какой целью старалась осуществить знакомство Марии Каллас с Онассисом?

Позднее именно Эльза была режиссером роскошного венецианского бала, в пышных декорациях которого состоялось это роковое знакомство. Но до этого Марии Каллас было уготовлено еще одно испытание, посланное Судьбой.

Напряженная работа, новые роли в сложных оперных спектаклях приносили не только радость, но и огромную усталость, которую Мария ощущала все больше.

Декабрь 1958 года в Риме, где начинались ее гастроли, выдался особенно холодным. Ледяной мелкий моросящий дождь сменялся внезапными порывами ветра, большое старое здание римской Teatro dell’Opera почти не отапливалось, за кулисами слышно было, как воет ветер.

Новый сезон должен был начаться премьерой оперы Беллини «Норма». Рождество супруги Менегини провели дома, а 31 декабря Мария прибыла в Рим. Не заезжая в отель, Мария сразу поехала в театр. На сцене и в артистической было холодно, Мария панически боялась простуды. Новогодний вечер они с Батиста решили провести вдвоем в номере отеля. Но оказалось, что Висконти, который в это время был в Риме, устроил party в самом шикарном ночном клубе города. Батиста уговорил Марию появиться там всего на пару часов. Эти «пару часов» обернулись катастрофой для Марии. Папарацци запечатлели на фотопленку Каллас с поднятым в честь Нового года бокалом шампанского. Наутро она проснулась и с ужасом обнаружила, что голос пропал – сказалось все: усталость, промозглая, сырая погода, холод в театре…