L - [32]

Мы поцеловались, и я с тихой мстительностью отметила, что этот поцелуй стал для нее гораздо более значим, чем вся та кутерьма, в которой она жила в последнее время.

Пару дней спустя мы со Светкой пошли на концерт органной музыки в католическом костеле. Божественность этого сочетания: орган, Бах и высокие готические своды… Непередаваемые чувства. Мы выплыли с моим боевым товарищем на вечернюю летнюю улицу, физически ощущая белые крылья за спинами.

— Ой, смотри. — Светка кивнула, указывая на припаркованную у обочины Женькину машину.

— Откуда она здесь?

— Я сказала ей, что мы идем на концерт вечером, я же не думала, что она приедет. Или мне нужно фильтровать информацию? Ой, а они с Катей.

Негромкие хлопки двух дверей одной машины одновременно явили мне Женьку с непонятным выражением лица и Катю, напряженно улыбающуюся.

— Привет! Мы решили заехать за вами, поедем ужинать?

Мне стало интересно. Я прекрасно выглядела, за спиной крылья, медленно меняющие окраску и размер — с небольших белых на огромные сине-фиолетовые. Почему бы нет? В конце концов, если кто-то теперь и должен чувствовать себя не в своей тарелке, то уж точно не я.

Мне было интересно посмотреть, как будут развиваться события, как Женька поведет себя по отношению к Кате в моем присутствии, и, разумеется, наоборот. И, вообще, — зачем ей наша встреча вчетвером?

Мы расселись на открытой летней площадке ресторана, заказали множество разнообразных алкогольных коктейлей, и вечер покатился дальше, как тележка с пьяным ямщиком и молодыми, не смирившимися еще с обреченностью на удила, конями. Женька смотрела на меня и только на меня, казалось, что окружающий мир для нее не существует.

Катя нервничала, но всячески пыталась это скрыть, она то и дело прикасалась к Женьке, вставляла в разговор через слово предложения, начинающиеся со слова «мы», периодически рассказывая различные трогательные истории из их с Женькой совместной жизни. Я немного флиртовала с Катей. Светке было любопытно наблюдать за развитием ситуации. А я получала удовольствие оттого самого путешествия колобка значимости, который уже занял уверенное место на носу рыжей лисы.

Сдержанность становилась моей новой привычкой, наш разговор плыл исключительно в дружеской тональности. Я болтала с Катей обо всяких пустяках и увлеченно кивала, вставляя редкие реплики походу ее рассказов о том, как они «в прошлом году…» Наконец-то, меня не задевали эти беседы. Значит, все правильно, — уговаривала я себя, — значит начал присутствовать хоть какой-то контроль над моей личной жизнью.

На Женьку глаза почти не смотрели, но между нами явственно сплетались канаты энергии. Обе эпатажные, любящие некую театральность, самоуверенные и сильные, мы улыбались, каждая о своем, и всем остальным было очевидно, что между нами все далеко не просто. Первой сдали нервы у Кати. Перехватив очередной откровенный Женькин взгляд по мою душу, она вдруг резко встала из-за стола и направилась к выходу. Женька, просидев еще пару минут, молча двинулась за ней. Некоторое время спустя они вернулись. Катя красная, как морковка, извинилась за свои резкие движения. Я поняла, что вечер завершен, и попросила Светку подвезти меня домой.

Ночью меня разбудил звонок.

— Все. Мы разошлись.

— Во-первых, доброй ночи и тебе, дорогая. Во-вторых, дружеские обсуждения вашей личной жизни резонно было бы отложить до утра.

— Хватит, а? Ну сколько можно топтаться на моих чувствах? Катя все поняла сама. Больше ее в моей жизни не будет.

— Я тебя поздравляю. Но что ты хочешь услышать от меня?

— Что ты дашь мне еще один шанс. Ты — единственный человек, который мне нужен. Правда. Ты же все чувствуешь сама, как оно есть. Ты не можешь не видеть, как я к тебе отношусь. Ну, пожалуйста, Лил, не отталкивай меня. Я понимаю, что тебе надоело, что ты, возможно, уже разочаровалась во мне, но я верю, что у нас все будет хорошо. Я чувствую, что ты — мой человек. И что я — твой. Не смейся! Я хочу сделать тебя счастливой. Я хочу, чтобы ты доверяла мне. Я знаю, как сделать тебя самой счастливой в мире.

— Мне кажется, что все слишком смешано в кашу. Только что твоя Катя покинула помещение. И ты уже звонишь мне. Может быть, не стоит все валить в одну кучу? Я пока не готова обсуждать с тобой что-то серьезно. Время покажет — у кого и на что есть шансы. Спокойной ночи, Жень. Ложись уже.

— Хорошо, я лягу. И тебе спокойной. Просто, мне важно, чтоб ты знала: я реально, искренне, хочу быть с тобой. Слышишь? Просто знай это. Ты можешь мне верить. Теперь уже точно.

Я заснула с улыбкой.

7

Она впервые призналась мне в любви месяца четыре спустя после знакомства, и только недели через три после того, как я все-таки согласилась «дать нам еще один шанс». Я знала, что для нее слова «я тебя люблю» — не пустой звук. Меня искренне радовало, что человек с такой, порою безответственной, очень разнообразной личной жизнью не успел девальвировать это, испепеляемое циничным временем, понятие. После стольких переживаний и бурь в наших стаканах воды, наконец-то пришло время успокоиться и наслаждаться жизнью.

Мы начали жить вместе. У нас, конечно, было все не как у людей. Никакого романтичного начала, розовых очков влюбленности, никакого очарования неведомого. Вместе с тем, никакого и разочарования. Сначала мы воевали на расстоянии, теперь — в одной квартире. К счастью, кое-какой опыт за плечами уже имелся, к несчастью — он был практически неприменим к нашей паре. Мы узнавали друг друга, рискнув сократить дистанцию до минимума.