Квинтовый круг - [22]

Сдерживаемые все это время тренированной волей отчаяние и смертельная нечеловеческая тоска навалились на него с такой силой, что Дэвису казалось, он сходит с ума. Лица сыновей, белый шлейф ракетного следа, тянущийся с неба к всплывающей субмарине, исчезающие в невидимом пламени огромные здания столицы – стали для Дэвиса повседневной явью.

Дэвис запирался в кают-компании, зашторивал окна, словно боясь, что кто-то нарушит его уединение и, уставившись невидящими глазами в пустоту, неподвижно часами сидел в кресле. Он пробовал пить, но непривычный к алкоголю организм выталкивал все наружу. Дэвиса сильно мутило и рвало, но наступающее забытье как-то помогало пережить эти страшные дни.

Наконец, он снова взял себя в руки. Это была вспышка деятельной неукротимой энергии. Дэвис запустил все шестьдесят зондов, тщательно обшаривая каждый клочок земли, которой оставалось не так много: расплавившиеся тысячелетние льды Севера и Антарктиды – почти три четверти суши. В мире не оставалось никаких цветов, кроме серого, черного и их оттенков. Солнце светло-серым пятном проглядывало сквозь зыбкую пелену и тускло высвечивало проплешины горных хребтов, возвышающихся угловатыми глыбами над сумеречной толщей грязно-зеленой воды. Иногда телеобъективы выхватывали закопченные разметанные по поверхности остатки строений, где все, что может гореть, уже сгорело и превратилось в прах, и только сплавившиеся груды бетона напоминали о том, что здесь когда-то была жизнь.

Однажды на экране появился город, почти нетронутый разрушениями. Здания, замершие автомобили на улицах и даже деревья, хотя и без листьев, казались невредимыми. Дэвис опустил зонд до пятисот метров и, когда стало явственно различимым все, что было внизу, он понял, что город так же мертв, как и все остальные, что он видел раньше. Повсюду грудами и поодиночке лежали тела тех, кто владел этими невредимыми автомобилями и когда-то жил в домах, в которых даже не было выбито ни одного стекла.

Останьтесь кто-нибудь в живых! Хоть кто-нибудь! Бог, яви чудо, ты ведь всемогущ!..

Он вдруг подумал, что кто-нибудь мог отсидеться в бомбоубежище и, возможно, находится там и сейчас. Дэвис ухватился за эту мысль, стараясь подавить голос рассудка, который неумолимо отвергал ее. В свое время военные предвидели такую возможность и вместе с нейтронными и кобальтовыми бомбами запускали серии инфразвуковых, уничтожающих подземные убежища противника.

Дэвис включил на зонде звуковой сигнал и каждые полчаса давал сигнальную ракету. Неподвижно повисший над крышами аппарат пять дней заполнял окрестности непрерывным воем сирены, распарывая время от времени вязкую багровую полутьму вспышками магниевых ракет. Потом зонд улетел – услышать в городе его уже никто не мог.

Дэвис еще раз поглядел на флаг с изображением знаменитого мышонка и зашагал к пальмовой роще, где за взгорком у ручья пестрели разноцветными пластиковыми крышами живописные дома, построенные в форме туземных бунгало – каждый с широкой открытой верандой, увитой плющом, и маленьким декоративным садом. Покатые дорожки, выложенные из красного кирпича, разрезали на правильные секторы идеально подстриженную зелень травы. Они вели к стеклянному двухэтажному бару посреди поселка и открытой киноплощадке с широким полукруглым экраном и рядами низких оранжевых кресел, поле для гольфа и теннисные корты находились чуть дальше, за рощицей кокосовых пальм. Здесь же были оборудованы бассейны с искусственным насыпным пляжем из мелкого ярко-желтого песка, стояли шезлонги и кабинки для переодевания. Такой же насыпной пляж окаймлял пологий берег маленького почти игрушечного озера с наклонявшимися над водой ивами и плетеными беседками возле деревьев. У бетонированного пирса покачивались с полдесятка голубых прогулочных лодок и несколько водных велосипедов, среди них два детских.

Дэвис пересек цепочку своих вчерашних следов и присел на бетонную тумбу, к которой привязывались лодки. В изумрудной прозрачной воде, над песчаным с вкраплениями мелких ракушек дном, медленно проплывали вуалехвосты. Рыбы в озере было много, ее специально развели по указанию президента, большого любителя рыбной ловли. Вуалехвост заплыл в тень, отбрасываемую Дэвисом, и остановился, слегка пошевеливая хвостом. Дэвис пошарил под ногами в поисках камешка, чтобы вспугнуть рыбу, но пирс, добросовестно подметаемый киберами каждый день, был идеально чист.

Сколько ему существовать, этому озеру? Как и всему этому роскошному, почти сказочному острову, на котором все предусмотрено для жизни трехсот избранных людей империи, которых мучительно долго ждал Дэвис и которые так и не появились. Он помял в пальцах сигарету, но закуривать раздумал и швырнул сигарету в свою колыхающуюся тень. Раскрашенный в петушиный цвет вуалехвост испуганно шарахнулся и понесся назад, в тихую прохладную глубину. Это произошло в субботу. Дэвис сидел в боевой рубке, пил консервированное пиво и слушал, как автопередатчик взывает в пустоту:

– Дэвис Дотт, вызываю оставшихся в живых людей. Отзовитесь! Мои координаты… Я, Дэвис Дотт…

Фраза повторялась каждые две минуты, и отчаяние последнего человека на Земле выплескивалось в бесстрастном голосе машины, терпеливо ожидавшей ответа. И он прадед. Почти через два года одиночества.