Квинтэссенция поддержания жизни - [4]

Элен просто откинула голову и пустым, невидящим взглядом смотрела на небо. Всё, на чём она могла сейчас сосредоточиться, это боль, которая колыхалась в руке, не собираясь покидать "нагретое" место. Голоса, крики, звуки разбившейся посуды. Слишком много всего, слишком сложно, хочется обратно в забытье, там было уютнее. Кто-то изредка легко бьёт её по щекам, не давая уйти в свой тихий мирок. Под собой Элен почувствовала что-то мягкое, похожее на шёлк. Существо приложило к её руке что-то холодное, через минут пять стало чуточку легче. Оно запихнуло ей в рот какую-то таблетку и стало ещё лучше. Состояние "жара-холод" постепенно ушло.

- Посмотри на меня! Посмотри, кому говорю!

Она открыла глаза и мутным взглядом посмотрела на человека. Этим человеком оказался не кто иной, как Радмир. Он смотрел на неё холодным, непроницаемым взглядом. В глазах, словно вода в жуткий шторм, плескалась жестокость.

- Выходя из машины, ты пьяная, упала и сломала себе руку. Я, как истинный друг, привёз тебя к себе домой и вызвал врача. Если ты так не скажешь, то сломаешь себе ещё и ногу, поняла? - Он поднял её подбородок, заставив трясущуюся уже от страха девушка вскрикнуть. - Поняла или нет? - Уже кричал он, яростно сверкая очами и уже занеся руку для удара.

Девушка всхлипнула и кивнула головой. Радмир довольно улыбнулся и презрительно убрав от неё руки, фыркнул.

- Вот и умница. Через пятнадцать минут приедет врач. Жди.

И ушёл, громко хлопнув дверью. Элен осталась один на один со своим страхом и угрызениями совести за жизнь погибшего человека.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Над городом словно висел огромный ком, закрывающий солнце, поставляющее так необходимое сейчас чувство тепла и радости. Для кого-то это был обычный день, а для других этот момент был переломным. Жизнь и её смысл рушились на глазах, не под дням, а по секундам. Дышать становилось всё тяжелее, а на глаза накатывали солёные слёзы горечи, отчаяния и безысходности.

Обняв себя руками, она стояла и просто смотрела вдаль. Она не видела печальную эпитафию, красивый, пусть и небольшой памятник, лишь пустоту, которая звала за собой, тянула вдаль и заставляла подчиняться. Лицо словно окаменело, а внутри всё разрывалось от нестерпимой боли. Воспоминания накатывали на неё волнами, сотрясая тело невидимыми раскатами, а осознание происходящего, грусти других, утекало как та вода сквозь пальцы. Крепко сжав ладонь в кулак, она делала жалкие попытки избавить себя от так мешающих сейчас настойчивых дум. Второй рукой она поправила мокрые волосы, так как на время убрала зонт, позволяя каплям, словно наполненных ей эмоциями, стекать по ней. Сейчас они не приносили чувства свободы, временного "отпуска" ото всех проблем, а лишь усугубляли положение, но она не могла отказать себе в этом горьком мучении, ведь верила, что хуже уже не будет никогда. Дождь закончился. Слова других пробивались как через вату, наложенную в уши, тихо и почти неразборчиво.

- Он был прекрасным человек, хорошим другом и надёжным товарищем. Он всегда был готов поддержать, притянуть руку помощи. То, что он так рано ушёл от нас... Это что ни есть настоящая трагедия. Мы все его помним, любим и бесконечно скорбим по нему. Этот весёлый, амбициозный и жизнерадостный парень навсегда останется в наших сердцах. Пусть земля ему будет самой мягкой постелью.

Это был друг Артёма. Дружба с первого класса закончилась так печально и баснословно грустно. Парень сам украдкой вытирал слёзы, словно мальчишка. Она отвернулась от этого зрелища, так как ей хватало и своей боли. Никто не обращал друг на друга внимания, все в одиночку переживали утрату, хоть здесь и собрались самые близкие парня. Его фотография, висевшая на кресте, колола тысячами игл глаза. Здесь он был таким молодым, радостным и просто... Живым. Ярким, он был чудом. Он всегда останется таким. Кто-то вырастет, станет серьёзным, заведёт семью, а он... Он всегда останется таким, как на этой фотографии. Полным сил, восторга юности и любви ко всему живому. Вечно.

Стоя за большим, дубовым и старым, умудрённым жестокой жизнью деревом, Элен вытирала куда-то неистово спешащие слёзы. Тело знобило, а в душе образовалась глухая дыра, большая, чёрная дыра, словно это у неё погиб близкий человек, друг, родственник или брат. Было сложно, чувства переполняли, заполняли, разрывали. Можно было подобрать какое-угодно определение боли и непонятности, подошло бы любое. Железная ограда с самым простым рисунков врезалась в память и теперь болью отдавалась в голове. Элен прочитала текст эпитафии и закрыв глаза, тихо, но грустно всхлипнула.

" Пусть сейчас тебя уже нет, но твоя душа будет жить вечно"

***

На кладбище слало тихо. Слышалось глухое уханье совы где-то неподалёку. Ворон "пел" свои грустные, но безразличные ко всему живому карканья. Группа муравьев основала своё маленькое "гнёздышко", величаемое муравейником, рядом с недавно возложенной могилой.

" Хорошая примета" - припомнила Элен, хоть и в приметы она не верила, всё больше в чудеса.

Все ушли, никого не было рядом с безмолвным памятником. Она не сразу заметила девушку, которая остановилась на некотором расстоянии от захоронения. Она скинула чёрное пальто и теперь еле держала его дрожащими руками. Спустя несколько секунд слабые пальцы не выдержали и тёмная ткань стремительно опустилась на землю. Её глаза смотрели на эпитафию и кажется, видели только её. Элен не двинулась с места, всё также стояла на отдалении, но всё равно смогла заметить маленькую каплю "просто воды", скатившуюся по бледной щеке, которая оставила там мокрый след, а оный словно заклеймил молодую душу своей вечной болью неизбежной потери. Элен задыхалась. Слёзы заслонили всё лицо, она даже не пыталась их сдерживать, это не имело смысла. Горло сжали тысячи грубых, шероховатых пальцев, желание больше не заставлять ноги держать и дать им расслабиться так и манило за собой.