Квинт Лициний 2 - [30]
— Алина, — директор БАНа подошел к женщине-регистратору, — оформите молодому человеку читательский билет. Бессрочный.
Он повернулся ко мне:
— Давайте, Андрей, дерзайте. Мой учитель часто повторял: "Батенька, жизнь слишком коротка, нужно спешить". Так что вы все делаете правильно. Удачи вам, терпения и характера, — он посмотрел куда-то сквозь меня и со вкусом сказал, — вечность… Эх, что вы, молодежь, можете в этом понимать…
Я провожал уходящего старика взглядом и думал, что зря, ох, зря я только что качнул информационный пакет про профессора Тер-Аванесяна. Вот зачем, зачем мне было знать, что через полтора года его сердце не выдержит?
Повернулся к женщине и, через силу улыбнувшись, представился:
— Соколов. Андрей Соколов.
Понедельник, 03 октября 1977, день
Москва, пл. Дзержинского
— Нет, ничего нового, — напоминающий добродушного бегемотика криминалист огорченно покачал головой, — чернила и бумага стандартные, почерк тот же. По микромаркировке – конверт куплен в центре города, в Невском районе. Микромаркировка тетрадных листов та же. Пыльцы нет, так и не сезон. Перхоти заметно меньше, так опять же – тепло еще, шапки не носим… В общем, дополнительных зацепок не появилось.
Жора огорченно вздохнул, поднимаясь со стула:
— Жаль, Лазарь Соломонович, очень жаль… Ну что ж, будем цедить сетями воду дальше, до посинения, пока не зацепим.
Бегемотик задумчиво погрыз дужку очков и, чуть поколебавшись, добавил:
— Мысль у меня тут, Жора, появилась. Если операция важная и долгосрочная, и вы ожидаете появления новых писем, то можно попробовать нестандартный вариант…
Минцев скользнул на стул обратно и с укоризной заметил:
— Как вы могли, Лазарь Соломонович, даже на минуту представить себе, что я могу заниматься не важной работой? — и, посерьезнев, добавил, — очень важная, очень, поверьте. И, полагаю, письма еще будут.
— Тогда смотрите, Жора… По конвертам, как мы поняли, в данном случае точно район не определить, ни по микромаркировке, ни по местам вбрасывания. Но и покупают их часто на ходу, в случайном месте. А вот баночку чернил, заметьте, обычно берут недалеко от дома, правильно? Вот вспомните, где вы обычно покупаете чернила?
— Хм… — Жора наморщил лоб, припоминая. — А ведь верно, я всегда в канцелярке около дома беру.
— Вот! — палец-сарделька возделся к небу. — А почему?
Минцев задумался, потом неуверенно предположил:
— Э-э-э… Чтоб уменьшить вероятность случайного расплескивания в портфеле?
— В точку! Именно! Флакончик не герметичен и, если потрясти, то пара капель может вытечь при неплотно закрытой крышке. А это – неприятно. И, заметьте, молодой человек, впрок чернила обычно не запасают. Сколько вы берете за раз? Один флакон? Два?
— Один, Лазарь Соломонович, один, — кивнул Жора.
— Вот! Почерк там высоконаработанный, а это значит, что пишет этот человек регулярно и в немалых объемах. Так что, скорее, за квартал флакон уходит, да… — криминалист откинулся на спинку стула и, победно поглядев на Минцева, выложил, — я тут вспомнил байку, что мой учитель рассказывал. Якобы в 1934 году на семнадцатом съезде партии каждому делегату в чернильницу на его месте были налиты чернила с индивидуальным составом присадок. А после голосования по результатам экспертизы бюллетеней выявили тех, кто проголосовал против Сталина. Смотрите, Жора, а что, если попробовать сделать такие специальные партии чернил для Ленинграда и, заменив ими обычные, реализовывать в привязке к строго определенным кустам продаж, а?
Минцев, просекший идею в зародыше, восхищенно цокнул языком:
— Конгениально, Лазарь Соломонович! Определенно – конгениально! А над составом наш ОТО поколдует, им такое задание на один зуб.
— Да. И вот что еще важно при такой методике – подтверждение. Смотрите, как только появится первое письмо с мечеными чернилами, надо сразу заменить все партии на новые, с ранее не использовавшимися вариантами рецептур. И если потом придет письмо, написанное уже одним из этих новых вариантов, а куплен он будет все в том же кусте торговли, то можно считать, что мы нашли район проживания или работы интересанта.
— Золотой вы наш! Да Лазарь Соломонович! — соловьем разлился Жора, — все, с меня кус сала, того, помните, что на майские у вас хорошо пошло?
— Ма-ла-дой человек, — огорченно всплеснул руками бегемотик, — какое сало? Да что вы такое говорите?!
— Ах, да, да… — Жора дурашливо постучал себя по лбу, — совсем же ж забыл! Да, точно, вы ж тогда назвали его белой рыбой! Такая, отваренная моей бабушкой в луковой шелухе и фаршированная чесночком, угу. Из морозилки. Мы ее еще такими то-о-оненькими стружечками резали и на черный хлеб. И под водочку…
— Вот ты где! — ворвавшийся в комнату распаренный капитан-сослуживец прервал подтрунивание. — Руки в ноги и бегом! От Ю-Вэ три раза звонили тебя. Давай к гаражу, куда-то едешь.
Минцев подхватился, торопливо кивнул Лазарю Соломоновичу и перешел на бег. Андропов появился во внутреннем дворике буквально через две минуты после запыхавшегося Жоры и, махнув рукой на приветствие, торопливо полез в салон:
— Садись, опаздываем на рандеву с Дмитрий Федоровичем, он нас через двадцать минут на Минском шоссе ждет. Обещал экскурсию.
Может ли один человек преодолеть инерцию исторического процесса? Можно ли было спасти СССР? А коммунизм? Один попаданец решился… Холодная весна 1977 года и восьмиклассник ленинградской школы в триллере «Спасти страну». 25.10.2013 – завершена первая книга.
Книга закончена (минимальная редактура возможна). Будет опубликована и озвучена под названием "Спасти СССР. Манифестация".
Андрей Соколов «попал», пусть и по собственному желанию... Он сделал первые ходы, и теперь его ищет и КГБ и ЦРУ (он слишком, слишком много знает…), а еще Комитет партийного контроля и лично «дорогой Леонид Ильич». Андрей хочет спасти СССР. А еще он хочет просто жить — на свободе, жизнью обычного советского подростка. Удастся ли ему совместить несовместимое? Удастся ли изменить Историю по-крупному? Он смог прижиться. Теперь пришло время действовать... Андрей Соколов на переломе времен… переломе, который он совершает сам.
Случайная – или не совсем? – встреча с попутчиком в поезде, разговор за рюмкой, оживленный спор… Может ли один человек, если вернуть его в прошлое, изменить историю хотя бы одной страны, обладая всеми знаниями сегодняшнего дня? «Я бы взялся, да кто ж предложит», – говорит Андрей Соколов, наш современник. «Вот прямо так бы все бросил и взялся?» – не верит попутчик. …И вот Андрей оказывается в конце семидесятых, в своем собственном теле восьмиклассника ленинградской школы. Конкретных задач перед ним никто не ставил, инструкций не давал.
"Лето у Томы прошло насыщенно, - сухо констатировала Яся, - под его конец она влюбилась. И не в тебя."Квинт Лициний 2.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
В одной далекой-далекой галактике появился один свежерожденный клон. Правда несколько несвойственного для данной галактики типа. Да и создатель клона эту далекую-далекую недолюбливает, да и в целом — все вышло странно и не так.
Авария на картинге перебросила сознание программиста и по совместительству гоночного фаната Михаила Шумилова, не сумевшего в свое время реализовать себя в автоспорте, в тело подростка-гонщика на несколько лет назад. Сможет ли он использовать знания о ближайшем будущем, чтобы менять ход событий, и чего достигнет в чемпионате F4 — нижней ступени гонок на автомобилях с открытыми колесами? Ведь от этого зависит и его будущее тоже. Мечта исполнилась, пусть и таким неожиданным образом. Теперь главное — не упустить полученный второй шанс.