Квинт Лициний 2 - [26]
Повернулся к Ясе и тихо вопросил в ушко:
— Ну, как там? В общем, если?
— Уже лучше, — мой некузявый вопрос не поставил Яську в тупик. Она призадумалась, формулируя, а потом прыснула, что-то вспомнив, и посмотрела на меня смеющимися глазами, — Томка такая забавная сейчас бывает, ей-ей! Раньше, в конце августа, бывало, как замрет с такой мечтательной улыбкой… Аж завидки брали. Иногда приходилось ее щипать, чтоб вернулась на Землю.
— Очень мило, — фыркнул я раздраженно, — ты уверена, что надо мне это рассказывать?
— Погоди, не торопись… — Яся слегка толкнула меня плечом в плечо. — Я ж сказала – "раньше".
Я зарычал и попробовал встряхнуть ее за шиворот:
— Не испытывай мое терпение, женщина!
Яська жизнерадостно взвизгнула, и Зорька метнула в нее взгляд, полный ревнивой муки.
— Да ладно, ладно! — после чего неторопливо взбила растрепавшуюся челку, насмешливо стрельнула глазами в сторону Зорьки и зашептала, сладко щекоча теплым воздухом мое ухо, — а сейчас у нее порой возникает такое обескураженно-недоумевающее выражение. Ну, вроде как, "во что это я вляпалась и как это могло со мной случиться?" Понимаешь?!
Я довольно улыбнулся, потянулся и, вставая, подвел итог:
— Это хорошо. Заглянем в гости. Пойду, кленовых листьев наберу.
Тот же день, вечер,
Ленинград, Измайловский переулок
Я вдавил звонок и глубоко вдохнул, пытаясь успокоить грохочущее сердце. Яся покосилась на меня с легкой улыбкой и выставила перед собой багрянец листьев. Лязгнул крюк, открылась дверь, и она шагнула в прихожку. Я выдержал небольшую паузу и зашел следом. Увидев меня, мама Люба, успевшая уже потискать Ясю, подобралась.
— Ну, здравствуй, Андрей. Давно не заходил, — многозначительно сказала она.
— Здравствуйте. Да вот, все как-то… То каникулы, то… — я замялся, подбирая слово, — то другое. Да.
— И… — она остро посмотрела на меня, вытирая руки о передник, — решил зайти, наконец?
Яся скинула резиновые сапожки, пальто и в припрыжку исчезла в глубине квартиры. Я проводил ее взглядом, принюхался к тонкому и отдаленно знакомому аромату, пытаясь вспомнить, где с ним встречался, затем махнул рукой:
— Да разберемся мы… — мама понимающе кивнула, и я с облегчением перевел разговор с неудобной темы. — Что у нее? Врача вызывали?
— Ангина.
— Температура высокая? — деловито поинтересовался я, вешая куртку на вешалку.
— Тридцать девять с половиной, — пожаловалась мама.
— У-уу… — обеспокоенно вырвалось из меня.
В голове молнией мелькнуло:
"Как бы осложнение на почки не получить", — и мозг без задержки выкинул на язык:
— Тогда антибиотик из цефалоспоринов, аспирин, чем-нибудь десенсибилизирующим прикрыться, например – супрастином, и много-много питья. Сладкий чай с лимоном, морс кисленький – три литра на день. И строгий постельный режим не менее, чем на неделю.
— Как, как? — заинтересовалась мама, хватая лежащий рядом с телефоном огрызок карандаша, — дай запишу. Це-фа что?
— Пишите, — уверенно сказал я и продиктовал по слогам, — це-фа-лек-син, по пятьсот миллиграмм. Берите сразу три упаковки, там по три таблетки в день идет, вам как раз на десять дней приема хватит.
Мама быстро зачирикала на листке.
И тут до меня дошло:
"Мля… Ты бы еще из пятого поколения антибиотик предложил…"
Мама опустила бумажку в карман передника.
— Э-э-э… Ну… А если в аптеке не будет или без рецепта не дают, — замямлил я, примериваясь, как выбраться из ловушки, в которую сам же себя загнал, — то оксациллин или эритромицин. Да, так даже лучше будет!
— Оксациллин врач и прописала, — кивнула мама. — Минут двадцать как ушла.
"Ах, так вот откуда такой знакомый аромат! — я чуть не хлопнул себя по лбу. — Ну да, на одном, видимо, участке живем. А это мне крупно повезло, что разошлись. Вот смеху-то было б… Только тут моей клоунады с ней не видели".
Щеки запылали нездоровым жаром.
— В медицину пойдешь? — заинтересовалась мама Люба моими неожиданными познаниями.
Я поймал себя на том, что сверлю жадным взглядом карман ее передника и отвел глаза.
— Не уверен… У меня в последнее время математика отлично пошла. Да что там пошла – полетела просто, — начал я закладывать фундамент будущей легенды. — Так что и на точные науки могу пойти. Но время еще есть обдумать.
— Да, до конца этого класса можно еще выбирать, — легко согласилась мама, — ну… Иди к болящей, только не долго. А потом на кухню, чаю попьем.
Я зашел в Томину комнату. Да, серьезно ее пробрало. Обессиленно прикрытые глаза обметаны темными полукружьями, на побледневших губах ломкая корочка, припухлости под углами челюстей… Присел на край кровати и положил руку на сухой пылающий лоб. Как бы не за сорок уже.
— Привет…
Приоткрыла глаза и послала слабую извиняющуюся улыбку.
Заставил себя убрать руку и озабоченно спросил:
— Аспирин пила?
Она через силу кивнула.
— Давно?
Скосила глаза на настенные часы и прошептала слабым голосом:
— С полчаса назад.
— А, хорошо… Сейчас должен будет подействовать. Молоком запивала?
Отрицательно качнула головой.
"Вот двоечница! я в сердцах воскликнул про себя, — не сказала, что аспирин надо обязательно запивать молоком. Ууу… Встречу – накажу!"
— Голова болит?
— Да… — жалобно пискнула она и поморщилась.
Может ли один человек преодолеть инерцию исторического процесса? Можно ли было спасти СССР? А коммунизм? Один попаданец решился… Холодная весна 1977 года и восьмиклассник ленинградской школы в триллере «Спасти страну». 25.10.2013 – завершена первая книга.
Книга закончена (минимальная редактура возможна). Будет опубликована и озвучена под названием "Спасти СССР. Манифестация".
Андрей Соколов «попал», пусть и по собственному желанию... Он сделал первые ходы, и теперь его ищет и КГБ и ЦРУ (он слишком, слишком много знает…), а еще Комитет партийного контроля и лично «дорогой Леонид Ильич». Андрей хочет спасти СССР. А еще он хочет просто жить — на свободе, жизнью обычного советского подростка. Удастся ли ему совместить несовместимое? Удастся ли изменить Историю по-крупному? Он смог прижиться. Теперь пришло время действовать... Андрей Соколов на переломе времен… переломе, который он совершает сам.
Случайная – или не совсем? – встреча с попутчиком в поезде, разговор за рюмкой, оживленный спор… Может ли один человек, если вернуть его в прошлое, изменить историю хотя бы одной страны, обладая всеми знаниями сегодняшнего дня? «Я бы взялся, да кто ж предложит», – говорит Андрей Соколов, наш современник. «Вот прямо так бы все бросил и взялся?» – не верит попутчик. …И вот Андрей оказывается в конце семидесятых, в своем собственном теле восьмиклассника ленинградской школы. Конкретных задач перед ним никто не ставил, инструкций не давал.
"Лето у Томы прошло насыщенно, - сухо констатировала Яся, - под его конец она влюбилась. И не в тебя."Квинт Лициний 2.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
В одной далекой-далекой галактике появился один свежерожденный клон. Правда несколько несвойственного для данной галактики типа. Да и создатель клона эту далекую-далекую недолюбливает, да и в целом — все вышло странно и не так.
Авария на картинге перебросила сознание программиста и по совместительству гоночного фаната Михаила Шумилова, не сумевшего в свое время реализовать себя в автоспорте, в тело подростка-гонщика на несколько лет назад. Сможет ли он использовать знания о ближайшем будущем, чтобы менять ход событий, и чего достигнет в чемпионате F4 — нижней ступени гонок на автомобилях с открытыми колесами? Ведь от этого зависит и его будущее тоже. Мечта исполнилась, пусть и таким неожиданным образом. Теперь главное — не упустить полученный второй шанс.