Квартира, муж и амнезия - [4]

— Анна Макаровна, а тебе не попадет, что тебя так долго внизу-то нету? Ты ведь уже минут пятнадцать как здесь топчешься-то! — спросила Тамарочка.

И «географичка» подхватилась:

— Ой, точно! Не дай бог менеджерша из «Бриза» домоуправу наябедничает, что консьержки нет! — И побежала вниз по лестнице.

А Рита, которой надоела вся эта говорильня на лестничной площадке, принялась отпирать дверные замки. Верхний на два оборота вправо, нижний на три оборота влево. Потянула створку на себя, и та открылась, прорвав бумажку точно посредине печати.

— Скажите, а куда тетю отвезли? Ну, тело. Надо же похороны организовать, — спросила Рита Тамарочку, которая наблюдала за ее манипуляциями со странным выражением лица. То ли с досадой, то ли с недоверием.

— Сделано уже все. Кремировали ее. Вчера.

— Как кремировали? А почему так быстро?

— Потому что не знали, что у нее племянница есть. Никому почему-то твоя тетя Тая про тебя не сказала.

— А… прах куда дели?

— Не знаю куда. Иди в крематорий спрашивай, родственница.

— Послушайте, как там вас! Тамара? Вы почему так со мной разговариваете? И почему смотрите как на воровку? Нравится вам это или не нравится, но тетя Тая — моя тетка. Родная. И теперь в этой квартире живу я.

Рита решительно схватила чемодан и потащила его к двери. Потом вспомнила и опять повернулась к Тамарочке, которая продолжала наблюдать за ее передвижениями.

— Скажите, сколько я должна вам за хлопоты с кремацией? И отдайте мне ключи от квартиры!

— За хлопоты с тебя ничего не возьму, мы с Таисией Спиридоновной дружили. А ключи сейчас принесу.

Тамарочка повернулась и скрылась за своей дверью. Через пару минут, когда Рита уже втащила в квартиру второй чемодан и сняла пуховик, соседка позвонила и протянула через порог связку из двух ключей:

— Вот, держи. Вторая связка у участкового. Я позвоню ему, скажу, что у Таисьи родственница объявилась. Пусть придет принесет. Заодно познакомится и вообще… документы проверит.

Рита устало кивнула, притворила дверь и прошла в квартиру как была, в обуви. Все равно полы мыть. Светлый паркет был испятнан чьими-то следами. Да, изрядно тут побегало народу с момента смерти тети Таи.

* * *

— Ритка, ты не представляешь, как я рада видеть тебя вживую, а не читать твои письма в этом дурацком «мыле»! Слушай, так быстро тебя нашла, сама не ожидала! Совсем рядом с метро живешь! И Кремль, можно сказать, из окна видно. Слышно, как куранты бьют?

— Иногда слышно!

Женька была прежней: шумной, яркой, веселой. Давняя ее задушевная и, пожалуй, единственная подруга. Позвонила два часа назад на мобильный: «Ритка, я в Москве, как тебя найти?» — и теперь носится по квартире живым смерчем. Прошло больше года с тех пор, как они с Женькой виделись. Но ощущения разлуки не было — подруги активно общались через электронную почту и знали друг про друга все-все-все.

— Ну Ритка, ну молодец! Ну ты устроилась! — резюмировала Женька, обегав все сто двадцать метров ее квартиры. Везде любопытный нос сунула: и в ванную с огромным окном, и в кладовку размером с приличную комнату, и на антресоли, где пылилось теткино барахло, — у Риты за неделю никак руки не дошли разобрать. И не поленилась же, егоза, стремянку ставить, под трехметровый потолок лезть! Наконец, Женька осела на кухне у круглого стола под белой кистястой скатертью (а на кухне-то скатерку и занавесочки надо бы поменять!) и потребовала «чаю и зрелищ»:

— Давай, Ритка, рассказывай с самого начала, как ты москвичкой стала!

— Жень, ну, я же писала тебе. — Рита аккуратно нарезала маковый рулет, поставила его на стол и прикинула, чего еще им для полного счастья не хватает. Чернослив, курага, Женькина коробка конфет и ее же бутылка сухого красного, сервелат на тонкой тети-Таиной тарелочке. Сырку еще подрежет, и можно разминаться, пока курица в духовке дозревает.

— Мало ли что ты писала! Вернее, писала ты много чего, но я хочу послушать. Из первых уст! Рассказывай!

— Ну что рассказывать. Мама умерла на следующее утро, как меня бросил Гришка. Знаешь, я даже на помощь его рассчитывать не смогла… позвонила, а та его цаца, ну, я писала тебе, которую в квартире у него застукала, отчитала, что нет у меня гордости, и трубку бросила… Знаешь, я так разозлилась, у меня аж второе дыхание открылось.

— По-моему, двести двадцать второе!

— Не знаю. Смогла, в общем, как-то обзвонить нужные конторы, а потом и тетя Тая приехала, построила всех этих шкуродеров.

— А откуда она взялась, твоя тетя Тая?

— А я мамины бумаги разбирала, чтобы друзьям ее и знакомым о смерти сообщить. Мария Сергеевна сказала, что так положено. Ну и нашла в старой книжке Зубову Таисию Спиридоновну. Папину сестру. Я слышала, что она старше папы на пятнадцать лет и в сильной ссоре с ним была. Мама никогда особо про нее не рассказывала. Я даже думала, что тетка умерла уже, семьдесят четыре года все-таки. Но телеграмму в Москву на всякий случай дала. А она приехала. И представляешь, так смогла сделать, что все цены на похороны втрое меньше стали. А у меня тогда денег не осталось совсем, я ползарплаты за кредит отдала. Мне тетю Таю будто Бог послал, она и денег привезла, и квартиру подарила.