Квартал Тортилья-Флэт. Консервный ряд - [15]

«Если бы он уцелел, я бы алчно требовал платы за него, – думал Дэнни. – Мои друзья охладели ко мне, потому что они стали моими должниками. Теперь мы опять будем свободны и счастливы».

Но Дэнни знал, что он должен устроить нагоняй своим друзьям, чтобы они не сочли его рохлей. И вот, сидя на крыльце и отгоняя мух движением руки, которое скорее предостерегало их, нежели грозило им гибелью, он обдумывал, что он скажет своим друзьям, прежде чем вновь откроет для них кораль былой дружбы. Он должен показать им, что он – не тот человек, чьим долготерпением можно злоупотреблять. Но он жаждал поскорее покончить со всем этим и вновь стать тем Дэнни, которого все любили, тем Дэнни, к которому спешили люди, раздобывшие бутылку вина или кусок мяса. Ведь пока он был владельцем двух домов, его считали богачом, и поэтому он лишился многих радостей.

Пилон, и Пабло, и Хесус Мария Коркоран спали крепким сном на сосновых иглах в лесу. Ночь была исполнена бурных волнений, и они устали. Но солнце наконец начало припекать их лица с полуденным пылом, муравьи гуляли по ним взад и вперед, а две голубые сойки, опустившись на землю возле них, обзывали их всеми бранными кличками, какие только знали.

Однако окончательно разбудила их компания, устроившая пикник рядом с кустом, где они лежали: из открытой корзины с завтраком поднялись упоительные запахи и достигли ноздрей Пилона, и Пабло, и Хесуса Марии. Они проснулись; они сели; и тут они вспомнили, в каком страшном положении они очутились.

– Как начался пожар? – жалобно спросил Пабло, но никто этого не знал.

– Может, – сказал Хесус Мария, – нам пока лучше перебраться в другой город – в Уотсонвилл или в Салинас? Это хорошие города.

Пилон вытащил из кармана бюстгальтер и провел пальцем по глянцевитому розовому шелку. А потом поднял его и посмотрел сквозь него на солнце.

– Это только затянет дело, – заявил он решительно. – По-моему, будет лучше всего, если мы пойдем к Дэнни, как малые дети к отцу, и признаемся в своей вине. И тогда он уже не сможет сказать ничего такого, о чем потом не пожалел бы. А кроме того, разве у нас нет этого подарка для миссис Моралес?

Его друзья кивнули в знак согласия. Взгляд Пилона пробился сквозь густые кусты туда, где сидели участники пикника, а главное, стояла внушительная корзина с завтраком, из которой исходил манящий аромат фаршированных яиц. Нос Пилона слегка задергался, как нос кролика. Он мечтательно улыбнулся.

– Я пойду прогуляюсь, друзья мои. И буду ждать вас у каменоломни. Если возможно, корзины не приносите.

Они грустно смотрели, как Пилон встал и исчез за деревьями точно под прямым углом по отношению к пикнику и корзине. Пабло и Хесус Мария нисколько не удивились, когда две-три секунды спустя до них донесся собачий лай, петушиный крик, ворчание дикой кошки, короткий вопль и мольба о помощи; однако участники пикника были поражены и заинтригованы. Две парочки покинули свою корзину и побежали в ту сторону, откуда исходили эти прихотливые звуки.

Пабло и Хесус Мария последовали наставлениям Пилона. Они не взяли корзины, но с тех пор их шляпы и рубахи хранили неизгладимые следы фаршированных яиц.

Часов около трех к дому Дэнни медленно брели трое кающихся грешников. Они несли искупительные дары: апельсины, яблоки и бананы, банки с оливками и маринованными огурцами, сандвичи с ветчиной и яйцами, бутылки с содовой водой, кулек картофельного салата и номер «Сатердей ивнинг пост».

Дэнни заметил их приближение, встал и попытался вспомнить все, что должен был им сказать. Они выстроились перед ним в ряд, понурив головы.

«Собачьими собаками» назвал их Дэнни, и «ворами второго дома приличного человека», и «отродьем каракатицы». Он именовал их матерей коровами, а их отцов старыми баранами.

Пилон открыл пакет, который держал в руке, и показал сандвичи с ветчиной. А Дэнни сказал, что он больше не верит в друзей, что дружба его попрана и сердце его оледенело. Тут память начала ему изменять, так как Пабло достал из-за пазухи два фаршированных яйца. Однако Дэнни все же добрался до поколения их дедов и подверг бичующей критике добродетель его женщин и мужественность его мужчин.

Пилон вынул из кармана розовый бюстгальтер и равнодушно поболтал им в воздухе.

Тут Дэнни начисто все забыл. Он сел на крыльцо, его друзья сели рядом, и один за другим были развернуты все пакеты. Они наелись так, что им стало не по себе. И только через час, когда они лениво откинулись, бездумно предаваясь пищеварению, Дэнни спросил между прочим, словно о давно минувшем событии:

– А как начался пожар?

– Мы не знаем, – объяснил Пилон. – Мы заснули, и тут он начался. Может, у нас есть враги?

– Может, – сказал Пабло благочестиво, – может, к этому приложил руку Бог?

– Кто знает, почему милосердный Бог поступает так, а не иначе? – добавил Хесус Мария.

Когда Пилон вручил Дэнни бюстгальтер и объяснил, что это подарок для миссис Моралес, Дэнни не изъявил особого восторга. Он бросил на бюстгальтер скептический взгляд. Его друзья сильно польстили миссис Моралес, решил он.

– Женщинам вроде нее опасно делать подарки, – сказал он наконец. – Слишком часто шелковые чулки, которые мы дарим женщинам, связывают нас по рукам и ногам.