Квантовый лабиринт. Как Ричард Фейнман и Джон Уилер изменили время и реальность - [37]

Все мы, даже те, кто ничего не знает о научных стрелах времени, имеем четкое ощущение того, что время движется вперед. Наше сознание несет нас с неослабевающей силой в одном направлении, от рождения к смерти, и в повседневном опыте причина всегда предшествует следствию.

Хотя время нельзя потрогать, мы не в силах избежать его удушающих объятий. Интересно, что производит этот очевидно неостановимый поток, является ли движение вперед лишь иллюзией вроде той, которая превращает серию статичных картинок в мультфильм? Или это присущий реальности феномен, связанный с какой-то из «стрел»? Может быть, с несколькими? Но вне зависимости от истока, иллюзорное или реальное, сознание можно назвать еще одной стрелой линейного времени.

Но линейного времени, как оказалось, недостаточно для описания природы на фундаментальном уровне. Как продемонстрировала совместная работа Уилера и Фейнмана, определенные процессы в квантовом мире отрицают обычную причинность. Уравнения Максвелла содержат признаки того, что можно двигаться назад во времени точно так же, как и вперед, теория поглощения Уилера – Фейнмана смешивает эти виды движения. Предположение Уилера, которое его ученик поддержал, о том, что позитроны – это те же электроны, движущиеся в противоположном временном направлении, еще сильнее отодвинуло физику частиц от концепций линейного времени.

Время как лабиринт

Вместо цикла или стрелы интеграл по траекториям предлагает третью модель времени: лабиринт вечно ветвящихся возможностей. От каждой точки во времени уходит в будущее много ветвей, и в прошлое – корней, и эти линии изгибаются, сливаются, расходятся снова. В квантовом мире следовать только одному из этих потоков в принципе невозможно, надо иметь дело с «деревом» целиком, со всеми его узлами.

Термин «лабиринт» возвращает нас к одному из самых захватывающих греческих мифов, истории Минотавра, получеловека-полубыка, обитавшего в громадном здании запутанной планировки. Построить его приказал царь Минос, а исполнителем стал Дедал, великий ученый, архитектор и изобретатель, родом из Афин, но живший в изгнании на Крите. Он соорудил исполинский комплекс из вьющихся коридоров, спиральных лестниц, высоких башен, похожих комнат без окон, и назвал его «лабиринтом» от «лабриса», церемониальной секиры с двумя лезвиями[6], которую использовали на Крите. Работа была завершена, и Минотавра поселили в центре «резиденции», чтобы монстр не имел шансов выбраться.

Во время путешествия в Афины сын Миноса был убит быком, и жаждущий мести царь решил наказать афинян, потребовав, чтобы каждые девять лет семь юношей и семь девушек прибывали на Крит в качестве дани. Когда они попадали на остров, их отправляли в лабиринт, где они ожидали ужасной смерти в руках Минотавра. Искусно построенное сооружение не давало шансов найти выход, и его пленники блуждали по вьющимся коридорам, бесконечным комнатам, не зная, когда и где нападет чудовище. И в конечном итоге оно находило их, отчаявшихся и ослабевших, хватало и пожирало.

Тезей, афинский герой, сочувствовавший обреченным на гибель землякам, вызвался убить Минотавра. Юная дочь Миноса, Ариадна, помогла ему выполнить задачу. По совету Дедала она дала афинянину моток ниток, чтобы привязать его конец к дверям.

Тезей так и поступил и, разматывая клубок, отправился на поиски чудовища. Обнаружив его спящим, герой прикончил Минотавра голыми руками, а затем вернулся к выходу, чтобы благополучно бежать с Крита вместе с Ариадной и объявить о победе. Позже Тезей стал царем в Афинах.

Многие ученые, например специалист по семиотике Умберто Эко, рассматривали миф о лабиринте как метафорическую картину попыток человека изобразить и описать сложность мироздания. Дедал в подобной интерпретации – прототип, архетип ученого.

Эко в своей работе «Заметки на полях “Имени розы”» указал, что лабиринт может иметь много степеней сложности: в уникурсальном лабиринте существует лишь один возможный маршрут, в мультикурсальных их множество, а в самых сложных, ризомических – бесконечное количество.

В квантовом лабиринте Тезею пришлось бы пройти не один путь к центру, а все одновременно. Оставив за спиной переплетающуюся паутину из нитей вместо одной, он бы исследовал многочисленные маршруты и на некоторых набрался бы достаточно мужества, чтобы убить чудовище. На других, более извилистых, он мог бы утомиться до такой степени, что не выполнил бы задачу.

Когда афиняне позже пересказывали бы эту историю, им понадобилось бы описать каждую из возможностей, подчеркнув, какая из них выглядит более вероятной, а какая менее. Возможно, большая часть пересказов заканчивалась бы тем, что Тезей выбрал самый мудрый, короткий путь, но в другие дни миф показывал бы его неудачником, сделавшим неверный выбор и обрекшим себя на поражение.

Вместо одной классической легенды сложился бы квантовый интеграл по траекториям, до сих пор смущавший тех, кто знакомится с греческой мифологией.

«Сад расходящихся тропок»

По чистому совпадению, в 1941 году, когда Фейнман разрабатывал концепцию интеграла по траекториям, аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес опубликовал «Сад расходящихся тропок», получивший впоследствие известность рассказ, в котором время предстает как лабиринт. Действие происходит во время Первой мировой, и это история об убийстве, в котором замешан китайский шпион по имени Ю Цун, подружившийся с известным английским синологом Стивеном Альбером, а позже убивший его.