Квантовая формула любви. Как силой сознания сохранить жизнь - [11]

.

Каждое утро с замиранием сердца он просматривал в газете список павших в бою. И когда, облегченно вздохнув после внимательного изучения очередного списка, Джек откладывал газету, он понимал, что где-то для кого-то каждое имя в этом списке отныне означает неизбывную, неутихающую сердечную боль до конца его дней, утрату самого близкого и дорогого существа – отца, дочери, сына или жены, – утрату, которую невозможно восполнить.

Глава IV

В пять часов жарким субботним вечером Чарли был в карауле. Солнце немилосердно жгло ему спину, словно вцепившись в шею раскаленной добела рукой. Он держал наперевес винтовку самой последней модели, стреляющую радиоуправляемыми, «умными» пулями, которые взрываются при соприкосновении с целью далеко за пределами обычного радиуса поражения. Подобных винтовок было немного, и каждому солдату хотелось иметь такую. Но Чарли побаивался применять ее из опасения, что она выстрелит ему в лицо. Он курил сигареты; эту привычку он приобрел через несколько дней после передислокации.

После курса основной подготовки Чарли откомандировали в провинцию Вардак, что недалеко от Кабула, – в один из самых опасных регионов в стране. По слухам, именно сюда всегда попадали новобранцы, после того как здесь сложили голову уже видавшие виды ветераны. В последнее время участились нападения на колонны автотранспорта, а также убийства государственных чиновников.

Чарли видел своими глазами, как выглядели изнуренные бойцы взвода, который демобилизовался, когда их прислали сюда на смену. Никогда в жизни ему не доводилось наблюдать у молодых людей таких посеревших лиц; выгоревшие на солнце бороды были покрыты соляными кристалликами, а в глазах – неимоверная усталость.

– Вот такими и мы будем, – сказал его новый друг Эрнесто, куривший рядом.

– Нам еще повезет, если мы тоже будем такими! – отозвался Чарли.

– Что ты имеешь в виду?

Ответ был настолько очевиден, что его не стоило и озвучивать.

Эрнесто был человеком, с которым Чарли вряд ли подружился бы в Штатах. Парень испанского происхождения, истовый католик и в свои двадцать пять лет уже отец двоих детей. На юге штата Миссури Эрнесто работал на птицефабрике, а в непосредственном окружении Чарли он был самым главным человеком. Эрнесто уже знал, что к чему, поэтому присматривал за Чарли, когда они карабкались по гористым склонам. Новый знакомый даже подарил Чарли медаль Святого Христофора [6] . Чарли толком не знал, что она символизирует, но был признателен за подарок и всегда ее носил.

Во время караула, как в этот раз, Эрнесто рассказывал о своей семье, особенно о жене.

– Уж и не знаю, дождется ли она меня, если я здесь надолго застряну, – говорил он Чарли, которого это шокировало, хотя он и старался не показывать виду.

– Но почему нет? А как же дети?

– Она страстная штучка, старик. Ты же видел ее фото. Она найдет еще кого-нибудь, кто и о детях позаботится. Может, она вообще не верит в то, что я вернусь.

И пока Чарли это обдумывал, Эрнесто пристально его разглядывал.

– А как у тебя с этим? Девушка есть?

– Ага. Ее Ханной зовут. Правда, не знаю, как она ко мне теперь относится. Мы с ней крупно повздорили из-за моего ухода в армию.

– Она была против?

– Не-е! Просто нашла мои документы еще до того, как я успел ей рассказать. И сочла это предательством, что-то вроде того.

Эрнесто сокрушенно покачал головой. Чарли продолжал:

– Моя мать тоже вся испереживалась. Она у меня историю преподает, так что мне пришлось выслушать все об участии США в войне на Ближнем Востоке, и о коррупции военных, и о том, что эта война – просто пародия, а я полный простофиля; и так далее, и тому подобное…

– Ну, а отец что?

– Лучше не напоминай! Он растранжирил деньги, которые бабушка оставила нам с братом на образование. И еще имел наглость сокрушаться, что я ухожу в армию. У нас в семье никто раньше не служил, кроме дяди, который воевал в Италии во Вторую мировую. В моей семье не верили, что я действительно добровольно завербуюсь.

Эрнесто снова покачал головой.

– Ну и хреновые дела, парень! Для моей семьи это честь. Все были в восторге, я тоже первый военный в роду, но просто потому, что я горожанин в первом поколении.

Эрнесто взял новую сигарету. Чарли вглядывался в горизонт. Повсюду, куда ни кинь взгляд, раскинулась гористая местность.

– Моему брату было тяжелее всех.

– Правда? – отозвался Эрнесто.

Чарли кивнул.

– Мне раньше и в голову не приходило, что моя судьба волнует так много людей.

– Да уж, – усмехнулся Эрнесто и затянулся, а потом выпустил струю через нос.

Теперь мысли Чарли целиком были заняты Джеком, как бывало по несколько раз на дню. Чарли посмотрел на часы и перевел время в калифорнийское, которое по привычке считал правильным, как бы абсурдно это ни казалось.

Где Джек и чем он сейчас занимается? Неизвестность причиняла боль. Дома сейчас уже утро, а значит, он скорее всего где-нибудь на вечеринке. Чарли казалось, что Джек пьянеет быстрее и пьет больше обычного. Если он общался с Джеком около девяти часов вечера, тот говорил невнятно, а реагировал слишком бурно. Чарли не мог не беспокоиться из-за него.

Прошлой ночью он внезапно проснулся, сердце колотилось в груди как сумасшедшее, и Чарли не сразу сообразил, где находится. Потом до него донесся храп Эрнесто, который спал рядом, и постепенно реальность стала складываться в уме. Но почему ему было так тревожно? Он подумал обо всех грозивших опасностях, о бомбах и снайперах, но не это было причиной паники. Причина была в Джеке: Чарли приснилось, что брат тонет в зыбучих песках, точь-в-точь как в фильме про Тарзана, который они смотрели в детстве. Чарли сейчас был слишком далеко, чтобы вызволять брата из беды, в которую тот мог попасть, – его дислокация такова, что ему нужно выпустить из рук спасательный канат, которым он привык пользоваться в прошлом.