Квадратура круга. Том 4 - [13]

То, что моя просьба останется только просьбой, мне стало ясно сразу же после того, как мы двинулись вперед. Личи, естественно, последовали за нами, весело бренча ножнами, лязгая подкованными сапогами о камни и даже переговариваясь на ходу.

– Может, пусть они тут подождут? – на всякий случай поинтересовался я у Сэмади, но ответа не получил, если, конечно, не считать таковым довольно-таки зловещие смешки четырех воинов.

Результат не заставил себя долго ждать. Мы толком не успели выйти на площадь, как из домов выплеснулись толпы местных жителей. Пустые глазницы их горели недобрым огнем, рты были раскрыты в крике, и леденящая волна страха, как и в прошлые разы, моментально сжала мое сердце. Нет, правда очень страшно. Почти так же, как в одном заброшенном храме Юга, том, где я играл в крестики-нолики с огромной змеюкой.

– Стоять! – рявкнул Сэмади и стукнул своей тростью о брусчатку площади. – Слушать меня!

И проклятые жители остановились! Буквально в нескольких шагах от нас остановились. Вот только не сказал бы я, что как вкопанные, более того, они как-то так потихоньку, помаленьку начали окружать нас, замыкая кольцо.

Личи тоже это подметили, их мечи покинули ножны. Ну, не знаю, не знаю… Обычная сталь обитателям Реенваара нипочем, да и эта, черная, тоже, думаю, особого вреда не принесет. То, что проклято, металлом не убьешь, тут нечто помощнее необходимо. Например, магия высшего порядка.

– Все вы – мои! – голос Сэмади эхом заметался среди замшелых стен домов. – Я повелеваю теми, кто не ушел в небытие, кто задержался на этой земле. Склонитесь перед своим повелителем!

– Ты нам не указ, – вдруг подал голос один из проклятых, выглядящий поприличнее остальных. На нем красовался некогда щегольской кафтан, а на груди посверкивал массивный золотой кругляш. Сдается мне, это местный мэр. Ну или бургомистр, уж не знаю, как правильнее. – Реенваар был вольным городом до того, как мы умерли, и смерть в этой связи для нас ничего не изменила. Мы – вольные люди. А вы – наша добыча!

Он сначала оскалился, а после его зубы лязгнули, как у волка, перед тем как тот прыгнет на загнанного зверя.

– Все, что умерло, мое! – проревел Сэмади, и по его голосу я понял, что он в гневе. – Вы были вольны в своих деяниях и желаниях лишь до той поры, пока жили, а теперь я стану решать ваши судьбы! И твоя будет первой!

Он гаркнул что-то неразборчивое, ткнул тростью в сторону местного руководителя, и тот перестал существовать. Совсем. Только одежда грязным мешком опустилась на площадные камни да золотой кругляш брякнулся поверх нее.

– Каждый, кто считает, что он вправе распоряжаться своей не-смертью, может мне об этом сказать! Каждый! И он последует вот за этим болваном!

– Я так считаю! – вдруг выкрикнул гном, лицо которого было изъедено язвами. – Я! Моя судьба – она только моя! И ты, странный человек, никто! Нет у тебя надо мной власти!

– Что-о-о-о? – окончательно взбеленился Сэмади, махнул тростью, и народонаселение Реенваара уменьшилось еще на одну единицу.

– И я так же думаю! – завопила мордатая тетка в драном платье, к ней тут же присоединилась еще одна, с всклокоченными волосами. – Ишь какой! Приперся, командует! Иди вон, летучими мышами руководи!

Ох, какой поднялся гвалт, какой шум! Жители, перебивая друг друга, требовали от Сэмади немедленного исполнения озвученного им договора, а мой костлявый приятель, похоже, изрядно растерялся.

Ну а лично я еле-еле удерживался от смеха.

Все верно. Все правильно. Это же город проклятых! И основная штука в том, что они не в состоянии его покинуть, а им этого очень хочется. Потому они и охотятся на заблудших сюда, ведь тот, кто заберет жизнь живого разумного существа, получит свободу. А Барон взял и именно ее им и пообещал, да еще и с наглядной демонстрацией.

Но мне все это было на руку. Местные жители, поняв, что на их улице наконец-то перевернулся грузовик с карамельками, обступили Сэмади, потихоньку оттеснив его от нас. Более того, им, похоже, пока было плевать на спутников нежданно заявившегося в Реенваар Спасителя, мы представляли куда меньший интерес в разрезе полезности для общества.

Это был мой шанс, и я не собирался его упускать.

– Леонард, Микел, прикройте мне спину, – попросил я личей. – Да ладно, хватит притворяться, вы меня прекрасно слышите! Вашему повелителю не до вас, он в своей стихии, с потенциальными слугами ругается. А мне одному вон в тот дом идти страшновато, кто его знает, что там обитает?

– Ладно, – прогудел лич. – Но ты, человек, помни: мы тебе не служим.

– Я в этом и не сомневался. Но все же сейчас мы одно дело делаем, согласитесь?

Прямо скажем – здание оказалось под стать жителям. Все в пыли, полуразрушенное, везде запустение и хаос. И прямо воняет безнадежностью.

А самое скверное – второй этаж. Лестница, ранее ведущая на него, теперь являла собой кучу камней, лежащих на полу, а как попасть туда по-другому, я не очень представлял. И ведь даже зацепиться не за что – передо мной были голые каменные стены, причем стекольной гладкости. Причем здание-то административное, не жилой дом, потому – высокое. Не допрыгнешь никак.