Кузя, Мишка, Верочка… и другие ничейные дети - [7]
Расстроенный, Николай выбрался наружу и обнаружил рядом жену соседа. Женщина кричала. «Да пошла ты…» – не сдержался Коля, которому каждые две минуты названивали с работы. Дальше все развивалось, как по заранее заготовленному сценарию. Мгновенно приехал наряд милиции. Колю забрали в отделение. «Мы просто не понимали, что происходит, – рассказывала потом Надя, – у нас ведь как – человека убивают, а их не дождешься. А тут машину поцарапал, выругался – и как понеслось!» «Нецензурная брань», «умышленная порча имущества» – на Колю завели уголовное дело. Соседи, последнее время уже привыкшие улыбаться Наде и похорошевшему Мишке, снова стали коситься. На работе к Колиной истории отнеслись с подозрением.
«Все к нему стали относиться как к уголовнику какому-то, – говорила Надя, – чуть ли не шарахались от него». Конечно, не все так однозначно Колю осуждали. Кто-то верил, что он ни в чем не виноват. Но знаете, как в том анекдоте: «не то он украл, не то у него украли, но осадок остался». Как себя чувствовал Коля? Он никогда не говорил о своих чувствах – не было у крестьянского сына такой привычки. Можно только предполагать, что он чувствовал и о чем думал. Сильный, уверенный в себе мужчина, привыкший к тому, что окружающие его уважают. Сам ценящий в жизни и в людях честность, аккуратность и добропорядочность.
«Коля пришел домой, вечером, – вспоминала Надя, – на него было страшно смотреть. Для него это был позор. Унижение. А этот шепот за спиной! Не будешь же к каждому подбегать и объяснять, что произошло на самом деле». Мишка Колю ждал. Впрочем, он ждал его каждый вечер, и этот раз для него ничем не отличался от других. «Папа, папочка пришел! – Мишка подбежал и, как всегда, со всего размаха уткнулся в Колю, – папочка, пошли со мной. Папочка, я тебя ждал. Папочка, ты самый лучший. Я тебя люблю!» Понимал ли Мишка то, что происходит? Признавался ли Коле в любви горячее, чем всегда? Кто знает… «Знаете, – Надя говорила немного смущенно, – даже я ведь Колю немного осуждала. Нет, я его, конечно, поддерживала во всем. Но вот иногда мысли-то были – ну, мог бы и не ругаться, мог бы и плюнуть на эту машину. А для Мишки всего этого просто не существовало. У него был любимый папа. Папа, которого он любил – несмотря ни на что».
Я не буду рассказывать, что было дальше. Они так и живут… Мишка пошел в школу. В коррекционный класс, но его обещают перевести в обычный. Надя отдала его заниматься фигурным катанием. Через некоторое время его отчислили. «Почему?» – спросила я Надю. «Да неинтересно ему эти кренделя выкручивать, – сказала Надя, ничуть не расстроенная, – ему надо так – по прямой».
История 4
Сестрица Аленушка и братец Иванушка
– Там не просто грязно! Там вонь такая стоит, вы бы видели! – социальный работник Галя даже чуть подпрыгивала и взмахивала рукой, тщетно стараясь изобразить все «в звуках и красках».
– Галь, ну как можно вонь увидеть? – укоризненно поправила Люда, работающая с Галей бок о бок в нашем патронатном детском доме, в службе, занимающейся неблагополучными семьями[9]. – Но воняет там действительно…
– А дедушка вышел к нам пьяный, еле на ногах держится. Голый весь…
– Как – голый? Ужас какой… Что, прямо голый вышел?
– Ну, не совсем голый… На нем повязка какая-то набедренная была. Посмотрел на нас и ушел спать дальше. А комнаты нам бабушка показывала. Мебели почти нет, тряпки какие-то на полу… А стены чем-то таким испачканы… ну прям не знаю, чем.
Отчет о посещении социальными работниками кровной семьи детей Ивановых проходил как-то излишне эмоционально. Видимо, запах повлиял…
Дети Ивановы поступили в наш детский дом накануне. Прямо из семьи, от бабушки с дедушкой. Таких детей у нас в детском доме почти половина – тех, кто прямо из семьи… Еще вчера ребенок ночевал в своей не слишком чистой, но родной постельке. Смотрел на мир из своего окошка. А сегодня – казенный дом, изолятор…
Почему их забрали? Нет, никаких душераздирающих подробностей не было. Школа неоднократно жаловалась на то, что дети запущены. Плохо, грязно и не по сезону одеты. При очередном медосмотре обнаружили педикулез. Соседи при опросе подтвердили – да, пьют бабуля с дедулей, ох, пьют! Ну и разные другие обстоятельства учитывались органом опеки и попечительства…
Есть в нашем детском доме служба «Кровная семья». Ну да, та самая, что посещала бабушку с дедушкой. У службы «Кровная семья» задачи какие? Вообще-то, строго говоря, их основная задача – помогать неблагополучным семьям. Делать что-то, чтобы вот этот ребенок не потерял своих не слишком путевых, но любимых родственников. Работа эта тяжелая и неблагодарная. Результатов мало. Часто, как ни стараются семье помочь, ребенок все равно рано или поздно попадает в детский дом.
Тогда служба «Кровная семья» продолжает работать с семьей ребенка, попавшего в детский дом. Иногда ведь удается – ребенок к маме возвращается. А если нет никаких шансов для ребенка – вернуться? Тогда все равно – работать. Поддерживать связь с кровной семьей ребенка, собирать информацию. Потому что это нужно ребенку. Потому что эти пьющие грязные люди – единственные на земле его близкие люди. Вот и ходят сотрудники «Кровной семьи» «в гости», поддерживают связи с теми родственниками, с которыми их можно поддерживать. И даже не морщатся.
У каждого человека, который, затаив дыхание, звонит в детский дом, своя история: кто-то, однажды проснувшись, понимает, что нестерпимо хочет помочь, что эти дети ни в чем не виноваты и имеют право на счастье, кто-то зреет годами и в день «икс» дрожащей рукой снимает телефонную трубку. Жизнь каждого из этих людей, будущих мам и пап, от этого первого звонка меняется моментально. Конечно сложно, конечно страшно, конечно не каждому этот экзамен удастся сдать. Книга Татьяны Губиной — откровение, исповедь сотрудника детского дома.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
Этот несерьезный текст «из жизни», хоть и написан о самом женском — о тряпках (а на деле — о людях), посвящается трем мужчинам. Андрей. Игорь. Юрий. Спасибо, что верите в меня, любите и читаете. Я вас тоже. Полный текст.
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Марины Аромштам на обложке — залог правильного воспитания взрослых. Каждая ее книга — это ниточка, соединяющая мир ребенка и мир взрослого. Как говорить, как учить, как объяснить, как исправить и еще целый миллион «как»…Здесь нет готовых рецептов, здесь есть просто жизнь одного человека, для которого педагогика — это не пустой звук и не сухие учебники.Ее дети — самые обычные, они живут в соседних квартирах, соседних домах. Кто-то из неполной семьи, у кого-то, наоборот, все хорошо (но даже за это бывает стыдно), кто-то хвастается без меры, кто-то перебивает и лезет вперед, кто-то ворует кошелек у учителя и божится, что этого не делал, а кто-то пытается его уличить.
Загляните на детскую площадку, и вы увидите несколько «типичных мам». К одной можно приклеить ярлык домохозяйки, у которой всё под контролем; к другой – образ мамы с расшатанными нервами, срывающейся на окружающих; а вон ту можно назвать «загнанной лошадью», усталой и понурой. Нет среди них только «обычной мамы». Потому что обычная мама – это все мы: иногда пофигистки, иногда – вожатые, а время от времени – куда деваться, и загнанные лошади. И это нормально, считает Надя Папудогло, главный редактор портала «Мел» и создатель блога kokomyboy.
В 1983 году весь Советский Союз смеялся над молодым итальянским учителем, которому достался класс настоящих дьяволят — в великолепном «Крокодиле» был напечатан рассказ Джованни Моска под названием «Сорок чертей и одна зеленая муха». В 1984 г. в «Ералаше» в эту самую муху стрелял молодой Геннадий Хазанов, а Евгений Моргунов, директор, распихивая по карманам револьверы, напутствовал молодого преподавателя словами: «В конце концов все мы смертны». И вот почти через 20 лет в России наконец выходит книга, из которой эта история выдернута.