Кузнечик - [11]
Ещё один проход, и Кузнечик, прищурившись, придирчивым глазом изучил лезвие.
– Ну вот, всё вроде бы. Дальше лупить нельзя, трещина побежать может, – мальчишка уложил молоток на место и оглянулся. – А где камни, что мы мокнуть поставили?
Киприан метнулся к кадушке и выудил оттуда два бруска. Тимофей мельком глянул:
– Красный давай, серый пусть пока мокнет. И ещё тряпку надо и миску с водой.
Макар с любопытством следил за работой. Свой клинок он покупал когда-то вместе с бруском для его заточки, и цену за него купец заломил не слабую. За оружием наставник следил, содержал в исправности, протирая масляной тряпочкой от ржавчины и регулярно подтачивая для остроты. Но затачивал лезвие без всяких изысков, держа его в левой руке, а брусок в правой. Веркины ножи он так же затачивал. А тут оказалось, что заточка – целая наука. И первое, что малец сделал, это намочил тряпку, хорошо отжал, постелил её на стол и уже наверх уложил камень, не забыв проверить – устойчиво ли лежит, не елозит ли?
– До ума довести такой нож у деды почти день уходил, – обратился Тимофей к Юльке, переставляя свечу прямо перед собой. – На завтра я его сделаю, работать будет. Только точить я его стану, чтоб кожу и мышцу рассекать. Больше ничего резать нельзя. Даже если жилы резать начнешь, затупится быстро. Под это другая заточка надобна, да и форму ножу лучше другую дать. Вот теперь смотри.
Тимка приложил нож к плоской поверхности камня, приставил ноготь к обуху, а затем наклонил лезвие, показывая угол заточки.
– Этому ножу угол на четверть ногтя выдерживать можно, если меньше, то крошиться начнет. Резать будет очень тонко, но недолго. А если стукнешь, даже об дерево, зазубрины пойдут… – Кузнечик увеличил угол заточки так, чтобы обух ножа расположился примерно на треть ногтя. – Вот так будет резать очень тонко, без нажима, и крошиться не станет, но всё равно его придётся править. Но если резать жилы возле кости, затупится сразу, надо будет перетачивать. Если точить на полногтя, то можно легко и жилы резать, но на мякоти уже жать придётся, а значит, легко лишнего задеть.
Юлька призадумалась.
– Острый точи. А под твёрдое свой нож имеется.
Кузнечик кивнул, приложил нож к плоской поверхности камня, выверил угол, как-то по-особому прижал к камню, и – вж-ж-жик – клинок мягко прошёл по поверхности. Поднял клинок на уровень глаза, поймал блик от свечи, поморщился, примерился, и опять – вжик, но уже чуть иначе подвернув клинок во время движения. Проверил, кивнул и, поймав ритм и движение, начал довольно споро выводить лезвие. Остановился, протер клинок. И опять начал рассматривать его против пламени свечи.
Макару стало интересно, он присмотрелся. Кузьма, пристроившись за Тимкиным плечом, тоже пытался что-то разглядеть, прищурившись одним глазом. Блик от свечи, отбрасываемый лезвием Юлькиного ножа, плясал по всей его физиономии, но Кузька упорно ловил глазом светлую полоску.
– Ага, ты кромку вывел!
Тимка кивнул.
– Кромка выводится всегда. Я сейчас заусенец смотрю. Вишь, короткий, значит, сталь добрая. Но немного рваный, значит, зерно в ней крупное.
– Зерно? Да откуда у стали зерно-то?
– А ты излом посмотри и сразу увидишь. Зерно от ковки и закалки зависит. Чем оно мельче, тем уклад прочнее, и заточить его тоньше можно.
– А заусенец на ремне править будешь?
– Не, – помотал головой Тимка, заканчивая выводить кромку с другой стороны клинка. – На ремне сейчас нельзя – заусенец в коже застрянет, и с лезвия металл вырвет. Нож получится, ну, как пила с мелким зубом. Зубья эти, конечно, хорошо, они ладно режут, только вот и стачиваются быстро. Чтоб нож по-кухонному заточить, так и надо делать. Хозяйка перед работой новый зуб наведет, репу резать – в самый раз. А для этого ножа тонкую заточку стоит сделать.
Макар покосился на свой нож. Похоже, у него как раз кухонная заточка и была. В самый раз репу резать.
Кузнечик аккуратно промыл точильный брус и затребовал у Киприана светло-серый камень, но, к удивлению зрителей, точить нож на нем не стал, а поковырялся в сумке и выудил оттуда несколько мелких брусков, аккуратно завернутых в тряпицу. Капнул воды на серый камень и начал натирать его маленьким брусочком. На поверхности серого камня появились разводы. Кузьма захлопал глазами.
– А это для чего?
Кузнечик кивнул на брусок.
– Это керамика, брусок из белой глины. Им нож не заточишь. Ну, так я на плитку смесь и навожу. Вот этот брусок – наждак отмученный, на вишневой камеди. Брусок форму держит и не стирается, а наждак металл снимает, – Кузнечик примерился и привычным движением начал доводить лезвие ножа. – Тут, главное, сразу кромку хорошую вывести, а потом легче уже. Вишь, заусенец сошёл весь.
– Значит, пилы нет?
Тимофей смыл с песчаника старый состав и тут же навел новый, потоньше.
– Пила есть. Она тут по-любому останется, только мелкая. Просто нужно сделать зуб незаметным на глаз. Деда говорил, что лекарский нож должен быть с пилкой, только мелкой. Тогда разрез быстрее заживёт…
Мальчишка протёр нож, осмотрел работу и передал нож Кузьме. Тот бережно взял нож и принялся рассматривать в отраженном свете безукоризненно ровную полоску режущей кромки клинка, потом протянул Киприану. Кузнечик, промывавший в миске брусок, заметил:
Прошло два года после сражения Михайлы с ляхами, после появления в Ратном Тимки Кузнечика. Юный сотник вырос и возмужал – выросли и проблемы, как личные, так и общие. Что с урожаем? Чем кормить людей? Как избавиться от угрозы неотвратимого, быстро подбирающегося голода, вот-вот готового схватить за горло каждого!Еще одна напасть – в окрестностях Ратного стали находить трупы. К кому приведут следы? Неужто на выручку придется плыть в далекий Царьград? А ведь и придется, если надо, поскольку Миша Лисовин (наш современник Михаил Ратников) не простой юноша, а сотник, боярич, человек, который в ответе за всех!Кому верить, как жить, если ты – власть, если именно на тебя – надеются.Придется решать все вопросы, и каждое решение приведет к проблемам другим, еще более серьезным и мрачным…
Возвращаясь из дальнего и очень непростого похода, Мишка Лисовин, конечно, понимал, что дома долго отдыхать не придется – княжья милость не подарок, а ярмо, которое повесили на него и всю сотню, но хоть на какой-то отдых он вправе был надеяться. Не срослось: дома его ждали такие подарки судьбы – хоть назад в поход беги. Позиционная война – столь же кровавая и жестокая, как и любая другая, если не хуже: именно она планирует все будущие жертвы и защищает своих. Холопский бунт, вспыхнувший в Ратном в отсутствие сотни, стоил жизни многим односельчанам, и Корней, вместо торжественной встречи, приготовил внуку «подарочек» – расправу над отроками из Младшей стражи, чьи родители по глупости пошли за бунтовщиками.
Каждая женщина мечтает о счастье, но его надо не только заполучить, не только сохранить и защитить, но постоянно растить и вести вперёд, ибо любая остановка на выбранном пути – начало умирания. Но так уж устроен Женский Мир, что все тропки в нем – нехоженые. Никакой волшебный клубочек дорогу к счастью не укажет, по учебникам и картам её не проложишь. Хорошо, старшие могут хотя бы научить, как отличать твердую почву от опасной топи, лишь бы найти того, кто согласится учить. У Арины и Анны такая учительница нашлась – сама Великая Волхва.
Общеизвестно, что управленец должен управлять. А что делать, если он сам оказался в положении управляемого? Что делать, если перед ним – управленцы более высокой квалификации, если они обладают реальной властью, а главное, информацией, которой не спешат делиться? Ответ, как это ни банально, все тот же – продолжать управлять. Тем более что события вынесли Мишку на новый, более высокий уровень, где и риски, и ставки гораздо больше, чем раньше, и где не сразу поймешь, в выигрыше ты или в полном провале.
Как относиться к меняющейся на глазах реальности? Даже если эти изменения не чья-то воля (злая или добрая – неважно!), а закономерное течение истории? Людям, попавшим под колесницу этой самой истории, от этого не легче. Происходит крушение привычного, устоявшегося уклада, и никому вокруг еще не известно, что смена общественного строя неизбежна. Им просто приходится уворачиваться от «обломков».Трудно и бесполезно винить в этом саму историю или богов, тем более, что всегда находится кто-то ближе – тот, кто имеет власть.
Хотим мы того или не хотим, но такая беспощадная и зачастую грязная вещь, как политика, в той или иной степени касается каждого из нас. Политики же или, выражаясь иначе, управленцы высшего звена местного, регионального или общегосударственного уровня — такие же живые люди, как и все остальные, и ничто человеческое им не чуждо. Вот с этими-то людьми и предстоит столкнуться Мишке Лисовину в статусе уже не просто отрока, а сотника.Черновой текст без последней главы.
Зима миновала, но город Дерт, столица древней империи, ставшей небольшим королевством, всё ещё раздирают конфликты. А теперь во внутренние дрязги страны вмешалась ещё и некая внешняя сила — люди, не владеющие магией, зато обладающие удивительными технологическими приспособлениями. Королева Октавия отправляет приставов Армандо и Готеха в западные провинции, где назревает восстание баронов и где отмечена особенно высокая активность таинственных пришельцев. Если в прошлый раз у приставов не было особого выбора — спасать жизнь королевы или нет, то теперь они рискуют вполне осознанно и добровольно.
Наступило новое время для жителей дикой планеты, вот только что оно им несет? Что значит остаться планете одной в окружении врагов? Ждать помощи смысла нет – она не придет. Что ты можешь сделать, чтобы вырваться из замкнутого круга? Для чего нужна власть и какова цена? Готов ли ты заплатить назначенную цену? Что делать, если существующий уклад твоей жизни тебя устраивает, но ты понимаешь, что надо идти вперед? Сделай свой выбор.
События тем временем начинают закручиваться. Стоило герою устроиться и «встать на крыло», как изменчивые ветры ломают крылья и бросают его в ураган. И что делать? Нужно вновь как-то бороться. Теперь главный герой вновь попадает «из огня да в полымя», узнавая, причем неожиданно близко, о «древних — величайшей цивилизации поработителей».
Космоопера. Корпорации, космические корабли, пираты, битвы и лихие абордажи. Конец четвертого тысячелетия. ГГ — клон, создан для выполнения определенной задачи, будет немножко мерзавистым. Романтическая линия, кому интересно, будет. Возможно что и не одна. А вот гарем, скорее нет, чем да.
Добро пожаловать в новое измерение постапокалипсиса. Это Выжженная Галактика – Млечный путь, который много лет назад был разрушен серией чудовищных войн. Это космос, в котором люди выживают в остатках погасших систем, искусственный интеллект вызывает страх, а представители иного разума, изгнанные в дальние пределы космоса, стали героями пугающих легенд. Это вселенная Глубины – загадочного, безумного измерения, которое позволяет путешествовать на огромные расстояния, но бодрствующего человека сводит с ума, а то и вовсе может превратить в чудовище.
Земля изменилась. Вторжение пришельцев принесло социальные потрясения, передовые технологии и целую прорву роботов-миротворцев. Виртуальная реальность под названием «Игра» стала важной частью Вселенной. Только в ней были разрешены межгалактические войны. Только в ней можно было захватить Землю и навязать ей свои условия. Те, кто не согласны с правилами, будут стерты. Игра важнее отдельных существ и даже целых цивилизаций. Но Алана, студента колледжа, это мало заботило. Как и у большинства, у него было только одно желание: войти в Игру.
Хотим мы того или не хотим, но такая беспощадная и зачастую грязная вещь, как политика, в той или иной степени касается каждого из нас. Политики же или, выражаясь иначе, управленцы высшего звена местного, регионального или общегосударственного уровня – такие же живые люди, как и все остальные, и ничто человеческое им не чуждо. Вот с этими-то людьми и предстоит столкнуться Мишке Лисовину в статусе уже не просто отрока, а сотника.
Михайла Лисовин не мог предугадать, какой подарок сделал ему дядюшка, когда прислал в строящуюся Михайловскую крепость артель плотников. Мастера-то они оказались на все руки, а старшина артельный, Кондратий Сучок – вообще талантище. Но кабы только по плотницкому делу… А уж норов у артельного старшины! Дурацкая шутка в один момент ввергла его самого и его людей в долговое рабство. Как смириться с этим, если с детства не боялся ни бога, ни чёрта, привык идти поперек судьбы и смирение считал уделом слабых? На судное поле выйти с топором против меча? Запросто! Охмурить богатыршу, которая не каждому витязю по плечу? Ну да, чего мелочиться? И плевать, что сам лысый коротышка! Завести друга, которого опытные воины с дрожью поминают? Да тьфу на них! Вот только жизнь не любит тех, кто на неё плюёт, не обращая внимания на её предупреждения. И тогда начинаешь опасаться тех, кого всегда считал своей семьёй, и тех, кого и за людей-то никогда не считал.