Кузен Понс - [78]
Шмуке слушал ее подсчеты с вполне понятным выражением ужаса, так как в финансовых делах он понимал столько же, сколько кошка в музыке.
— Мадам Зибо, Понс з ума зошель! Не зердитесь, не оставляйте его, будьте попрешнему нашим ангель-хранитель... На коленьях вас прошу.
И немец упал к ногам тетки Сибо и принялся целовать руки мучительнице Понса.
— Послушайте, золотце, — сказала она, подымая Шмуке и целуя его в лоб. — Сибо болен, с постели не встает, я послала за доктором Пуленом. Сами понимаете, мне нужно привести в порядок свои дела. Да и Сибо, когда увидел, что я пришла от вас вся в слезах, так рассердился, что запретил мне и нос сюда показывать. Он требует обратно свои деньги, а деньги-то это его. Мы, женщины, тут ничем помочь не можем. Но если отдать ему деньги, три тысячи двести франков, он, может быть, успокоится. Ведь это все, что у него, у бедняжки, есть, все, что он за двадцать шесть лет скопил, тяжелым трудом заработал. Он требует, чтоб деньги завтра же здесь были, вынь да положь... Вы Сибо не знаете: ежели его разозлить, он человека убить можеть. Попробую его уговорить, чтоб он позволил мне за вами за обоими ухаживать. Успокойтесь, пусть сколько хочеть ругается. Из любви к вам я пойду на эту муку, потому что вы ангел.
— Нет, я нестшастный тшельовек, но я люблю своего друга и хотшу отдать шизнь, только бы его спазать.
— А деньги? Хороший мой господин Шмуке, скажем, — это я только так, к примеру, — вы мне ничего не отдадите, а ведь три тысячи франков на жизнь все равно раздобыть надо. Ей-богу, я бы на вашем месте знаете как поступила? Я бы, не долго думая, продала штук семь-восемь картинок похуже и повесила на их место те, что стоят у вас в спальне, лицом к стенке. Не все ли равно, какая там будет картиночка?
— А затшем ми будем повесить на их место другие?
— Ух, он прехитрый! Это все болезнь виновата, — когда господин Понс здоров, он настоящий ягненок! Он может встать и всюду нос сунуть; что как он в гостиную забредеть? Хоть он и слаб, хоть у него сил нет за порог ступить, а картинам он счет знает!..
— Это ви правильно говориль!
— А вот о продаже мы ему скажем, только когда он совсем поправится. Если вы не захотите утаить от него продажу, так валите все на меня, скажите, я, мол, деньги потребовала. У меня спина широкая, выдержит...
— Я не могу распоряшаться вешшами, которие мне не принадлешат, — просто ответил Шмуке.
— Ну, так я подам на вас в суд, на вас и на господина Понса.
— Вы его будете убивать!
— Выбирайте сами! Господи боже мой, да продайте картины, а ему потом признаетесь, покажете ему повестку в суд.
— Хорошо, мошете подавать на нас в зуд, это будет послюшить мне оправданием, я покашу ему решение зуда...
В тот же день в семь часов вечера привратница, которая успела посоветоваться с судебным приставом, позвала к себе Шмуке.
Немец очутился лицом к лицу с Табаро, который предложил ему уплатить долг. После отказа дрожащему с ног до головы Шмуке была вручена повестка, вызывавшая его вместе с Понсом в суд для решения по делу об уплате долга. И Табаро всем своим видом, и исписанная гербовая бумага произвели потрясающее впечатление на Шмуке, и он сдался.
— Будем продавать картины, — сказал он со слезами на глазах.
На следующий день в шесть часов утра Элиас Магус и Ремонанк снимали со стены приобретенные ими картины. Две расписки на две тысячи пятьсот франков каждая были составлены по всем правилам:
«Я, нижеподписавшийся, являясь представителем г-на Понса, сим удостоверяю, что получил от г-на Элиаса Магуса сумму в две тысячи пятьсот франков в уплату за четыре проданные мною ему картины; вышеозначенной сумме надлежит быть израсходованной на нужды г-на Понса. Одна картина — приписываемая Дюреру, женский портрет; вторая — итальянской школы, также портрет; третья — голландский пейзаж Брейгеля; четвертая картина неизвестного флорентийского мастера, изображающая «Святое семейство».
Расписка Ремонанка, составленная в тех же выражениях, была выдана за картины Грёза, Клода Лоррена, Рубенса и Ван-Дейка, скромно обозначенные как картины французской и фламандской школы.
— Пошалюй, теперь я буду поверить, што эти безделюшкы што-то стоят, — сказал Шмуке, получив пять тысяч франков.
— Кое-что стоят, — отозвался Ремонанк. — Я охотно дам за все сто тысяч франков.
Овернец по просьбе Шмуке вставил в прежние рамки другие картины того же размера, выбрав их из числа тех менее редких произведений, которые стояли в спальне Шмуке. Элиас Магус, получив четыре шедевра, увел тетку Сибо к себе домой под тем предлогом, что ему надо с ней сосчитаться. Дома он начал прибедняться, клялся, что картины попорчены, что их надо реставрировать, и предложил ей тридцать тысяч франков за комиссию. Она согласилась, когда он повертел у нее перед носом новенькими банковскими бумажками, на каждой из которых было напечатано тысяча франков!
Ремонанку пришлось ублаготворить тетку Сибо такой же суммой, — Магус дал ему эти деньги взаймы под залог его четырех картин. Эти четыре картины так пленили Магуса, что у него не хватило духу с ними расстаться; на следующий день он принес старьевщику шесть тысяч отступного, и тот отдал ему картины по своей цене. Привратница, получившая шестьдесят восемь тысяч, снова потребовала от своих двух соучастников полной тайны; она попросила у еврея совета, как лучше распорядиться деньгами, чтобы никто не узнал о их существовании.
Роман Оноре де Бальзака «Евгения Гранде» (1833) входит в цикл «Сцены провинциальной жизни». Созданный после повести «Гобсек», он дает новую вариацию на тему скряжничества: образ безжалостного корыстолюбца папаши Гранде блистательно демонстрирует губительное воздействие богатства на человеческую личность. Дочь Гранде кроткая и самоотверженная Евгения — излюбленный бальзаковский силуэт женщины, готовой «жизнь отдать за сон любви».
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
«Утраченные иллюзии» — одно из центральных и наиболее значительных произведений «Человеческой комедии». Вместе с романами «Отец Горио» и «Блеск и нищета куртизанок» роман «Утраченные иллюзии» образует своеобразную трилогию, являясь ее средним звеном.«Связи, существующие между провинцией и Парижем, его зловещая привлекательность, — писал Бальзак в предисловии к первой части романа, — показали автору молодого человека XIX столетия в новом свете: он подумал об ужасной язве нынешнего века, о журналистике, которая пожирает столько человеческих жизней, столько прекрасных мыслей и оказывает столь гибельное воздействие на скромные устои провинциальной жизни».
... В жанровых картинках из жизни парижского общества – «Этюд о женщинах», «Тридцатилетняя женщина», «Супружеское согласие» – он создает совершенно новый тип непонятой женщины, которую супружество разочаровывает во всех ее ожиданиях и мечтах, которая, как от тайного недуга, тает от безразличия и холодности мужа. ... И так как во Франции, да и на всем белом свете, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч женщин чувствуют себя непонятыми и разочарованными, они обретают в Бальзаке врача, который первый дал имя их недугу.
Очерки Бальзака сопутствуют всем главным его произведениям. Они создаются параллельно романам, повестям и рассказам, составившим «Человеческую комедию».В очерках Бальзак продолжает предъявлять высокие требования к человеку и обществу, критикуя людей буржуазного общества — аристократов, буржуа, министров правительства, рантье и т.д.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
Романы «Кузина Бетта» и «Кузен Понс» Бальзак объединил общим названием «Бедные родственники». Совершенно разные по сюжету, эти два произведения связаны единством главной темы — губительные для человеческой личности последствия зависимого и унизительного положения бедного родственника.В романе «Кузина Бетта» это приводит к зависти, озлоблению и неудержимому желанию мести.