Кутящий Париж - [28]

Между тем, разговаривая с Розой, он с самого начала стал придавать своим речам весьма заметный оттенок почтительности, точно желая дать понять молодой девушке, что ему известны пережитые ею испытания, которые заставляют его уважать ее еще больше. И девушка оценила эту тонкую деликатность, так резко отличавшуюся от неуклюжей и грубой откровенности окружавших ее людей. Мало того, Роза была тронута ею. Томье со своей стороны заметил, что нравится мадемуазель Превенкьер. Сначала он удивился, но потом, поразмыслив, нашел, что ему не следует пренебрегать ее симпатией. Богатство Превенкьера было несомненным фактом. В девственных странах, подобных Трансваалю, золото било ключом, как вода, да не одно золото, но также и бриллианты. Одаренный смелым чутьем и стойкой энергией, Превенкьер не терял напрасно времени, и ему повезло слепое счастье, как бывает с авантюристами высшей марки. Такое сказочное обогащение делало его дочь одной из самых завидных невест. Ходили слухи, что, предоставив отцу после его краха все свое личное состояние на уплату его долгов, Роза считалась теперь настоящим компаньоном в отцовских делах и получала ровно половину его барышей.

Все эти данные заставили задуматься молодого человека. Дожив до тридцати лет без больших ресурсов, которых ему хватало лишь на то, чтобы прилично жить в обществе, красавец Жан, благодаря своему положению в доме Леглизов, не стоял на линии хорошего жениха. Его связь с Жаклиной считалась нерасторжимой. Это был один из тех любовников, которые, перевалив за сорок, при первой проглянувшейся седине незаметно превращаются в друзей и стареют в доме любовницы, жалуясь на свои недуги и заставляя утешать себя в своей немощи. Такие «почетные» любовники играют с мужем в карты, исполняют поручения жены, а за эти маленькие услуги им предоставляется прибор за столом и местечко у камина.

Томье часто философствовал над участью подобных развенчанных владык, имена которых слыхал в детстве, точно имена великих завоевателей, и которых видел теперь, в злосчастную пору упадка, нарумяненными, затянутыми в корсет, выпрямлявшими старые спины, с гримасой вместо былых неотразимых улыбок на лице. Эти молодящиеся развалины служили предметом насмешек для молодежи и предметом жалости для сверстников, постаревших в достойном супружестве, жирных и довольных теми благами, которые могут доставить деньги. И вот теперь нежный друг Жаклины взглянул на себя беспристрастно, вникнул в свое положение, подверг анализу свою личность, перебрал свои преимущества, высчитал шансы и сознался себе в том, что он будет еще «красавцем Томье» лет десять, но позже этого срока обратится в «бывшего молодого человека», годного на очень немногое и без матримониальной[6] ценности.

Благоразумие советовало ему не терять благоприятного случая, и Жан весьма хладнокровно решил, что ему необходимо жениться на Розе Превенкьер. А так как молодой кутила под оболочкой очаровательной беспечности скрывал сухую расчетливость, то и выработал план кампании со всею проницательностью несомненного стратега.

Прежде всего он нашел нужным не сближаться с Розой. Его сдержанность с нею приносила ему слишком много выгод, чтоб изменять однажды принятой тактике. Томье, напротив, счел за лучшее действовать на отца и с этой целью воспользоваться, между прочим, поддержкой госпожи де Ретиф, которая так скоро и явно променяла Леглиза на Превенкьера.

Сближению Жана Томье с Превенкьером много способствовало одно обстоятельство. Вернувшись в Париж и купив отель, банкир хлопотал о том, чтобы в короткое время обставить свое жилище с подобающей роскошью и вкусом. По этой части Томье был незаменим. Он знал все. В Париже не было ни одного торговца художественными предметами, мебельными принадлежностями и самой мебелью, которого не знал бы этот изысканный любитель. Кроме того, он умел покупать. Он не сыпал деньгами по-пустому и не платил по сто тысяч франков за то, что стоило двадцать тысяч. Сами торговцы ценили в нем знатока и не пытались его обмануть. Он слыл за человека со вкусом и достаточно щедрого покупателя, но слишком хитрого, чтобы попасть в ловушку.

Томье водил Превенкьера и Розу по магазинам, где отец с дочерью приобретали, к своему удовольствию, прекрасные вещи по сходным ценам. При этом молодой человек весело торговался, помогая купцам сбыть товар и в то же время не давая обижать покупателя. Это невольно сблизило его с Превенкьерами, причем Томье с большим тактом выказывал свое расположение к отцу, не изменяя, однако, своей прежней сдержанности с Розой.

Тем не менее, он по-прежнему оставался постоянным гостем Леглизов. Верхом его дипломатии было навести Превенкьера на мысль, что для его дочери было не совсем прилично сближаться на короткую ногу с кутящей ватагой. Этим одновременно Томье устранял встречи Жаклины с мадемуазель Превенкьер и давал возможность госпоже де Ретиф заниматься банкиром, не стесняясь присутствием Розы. Однажды он с самым невинным видом заметил красавице Валентине:

— Не знаю, имел ли в виду Превенкьер постоянно бывать с дочерью у Леглизов, но на всякий случай я ему открыл глаза на бесцеремонность Рово, Варгаса, Бернштейна и других, которые позволяют себе порой немножко забываться…