Кутузов - [10]
— Ты сам — прямой солдат!
— Ты — истинный товарищ!
Гордое, мужественное лицо Румянцова светилось довольной улыбкой. Эти простые, искренние слова солдат были лучшей похвалой сыну великого Петра.
…Победители, так нуждавшиеся в роздыхе, наконец смогли отдохнуть и подкрепиться по-настоящему. О провианте не приходилось уже беспокоиться: в турецком лагере оказалось много разных припасов.
Михаил Илларионович, вместе с легкоконными войсками Боура преследовавший бежавших без оглядки турок, вернулся к Вулканешти уже после полудня.
Полки стояли вперемешку, и нельзя было разобрать, кто где: становились ведь без квартирьеров, в степи.
Кутузов заботливо разместил в лощине среди кустиков своих егерей, едва таскавших ноги, и поехал разыскивать отца. Он был уверен, что отцовский денщик Митюха, который тридцать лет сопутствовал Иллариону Матвеевичу во всех его походах, конечно, успел уже приготовить своему барину обед.
Михаил Илларионович сильно проголодался.
Было жарко, спина под мундиром вся промокла, на зубах хрустел песок.
Пробираясь сквозь гущу полковых палаток, своих и трофейных, среди фур и повозок подошедшего обоза, пушек, зарядных ящиков и прочей армейской толчеи, Кутузов смотрел по сторонам: а где же палатки штаба? Пахло дымком бивачных костров, свежей артельной кашей, а кое-где и жареной бараниной.
Внимание Михаила Илларионовича привлекла группа мушкатер.
У костра, над которым висел артельный котел, сидели солдаты. Один из них стоял с ложкой в руке и, видимо, пробовал кашу. Он отплевывался и ругался под беззлобный, но дружный смех товарищей.
— Какой полк, ребята? — спросил Кутузов.
— Первомосковский, ваше высокоблагородие.
— Чем это угощаетесь?
— Да вот, ваше высокоблагородие, пробуем какое-то бусурманское масло, — ответил мушкатер, державший в одной руке ложку, а в другой большой хрустальный флакон. — Пахнет очень скусно, а попробуешь класть в кашу, рот дерет!
— А ну-ка покажи мне скляночку, — протянул руку Кутузов.
Мушкатер передал ему красивый хрустальный флакон с какой-то жидкостью. Михаил Илларионович понюхал. Сомнений не оставалось: это было дорогое розовое масло, которое турецкая знать употребляла как благовоние.
— Это масло в пищу не годится, — улыбнулся Кутузов. — Это только для запаху!
— Я те говорил: давай лучше сапоги смажем!
— Осман им, должно быть, ружья смазывает!
— Возьми, братец, полтинник за эту склянку. Масло мне пригодится, — предложил Михаил Илларионович.
— Покорнейше благодарим, ваше высокоблагородие! — радостно ответил мушкатер, принимая деньги.
— А где палатки штаба? — спросил Михаил Илларионович. — Где инженер-генерал Кутузов?
— Вона, за бугорком…
— Давеча ихний денщик прибегал к нам за дровами.
— Так, так, спасибо!
Михаил Илларионович поехал к бугорку.
Через минуту он уже слезал у знакомой палатки.
Отец, без мундира, в туфлях, лежал и курил.
Михаил Илларионович передал ему флакон с розовым маслом и смеясь стал рассказывать:
— Солдаты пробовали класть его в кашу, не понравилось, говорят: рот больно дерет!
— Откуда же им знать о розовом масле, это не конопляное. Астраханцы вон нашли мешок чудного кофе. Думали — турецкий горох. Стали варить. Варят-варят — никак не разваривается. „Одначе, говорят, не поддается, проклятущий!“ Так и выбросили. Вот мы тебя, Михайло, сейчас турецким горохом попотчуем… Митюха! — крикнул генерал.
…Кутузов проснулся.
Сразу же после сытного обеда и кофе он лег в палатке отца спать — валился от усталости.
Вечерело.
Отец — уже в сапогах и мундире — ходил возле палатки. Его седые клочковатые брови были сдвинуты: старик явно был чем-то недоволен.
Михаил Илларионович сел на постели:
— Эх, хорошо отдохнул! Теперь надо поехать к своим егерям — посмотреть, как там они. Сегодня мои ребята показали себя молодцами!
— Тебе придется ехать немного подальше, — многозначительно сказал отец.
— Куда? — с удивлением посмотрел Михаил Илларионович.
— Какие у тебя счеты с этим Анжели?
— Никаких.
— А почему он так зол на тебя?
— Не знаю… Может, за то, что я сказал, что он — трус? А в чем дело? — встал с постели Михаил Илларионович.
— Анжели переписывал убитых…
— Это по его разумению…
— Докладывал командующему о потерях, а заодно и наябедничал на тебя. Мне только что генерал Ступишин сказывал.
— С Анжели всего станется. Что же он плел?
— Что ты осуждаешь действия Румянцова, говоришь, что Румянцов храбр умом, а не сердцем!..
— Так это же не я сказал, а царица! Все знают! И что в этом поносного?
— Знают, а тебе-то пересказывать зачем? Природа не зря дала человеку два уха и только один рот. Приучайся, Михайло, больше слушать, а меньше говорить. Понял? — наставительно сказал отец.
— Понял! — ответил Михаил Илларионович. — И что ж, Петр Александрович разгневался? — спросил он немного погодя.
— Разгневался. Знаешь: ведь он сам осторожен в словах. Сказал: отправить немедля этого новоиспеченного стратега в Крымскую армию.
— Ну что ж, в Крым так в Крым! — ответил несколько смущенный Михаил Илларионович и вышел из палатки.
Но этот урок и мудрые слова отца Кутузов запомнил на всю жизнь.
Глава вторая
ФОНТАН СУНГУСУ
Гренадеры целое утро стреляли в цель.
Два раза в неделю из гренадерского батальона Московского легиона выводили в степь на учебную стрельбу одну роту. Гренадеры шли с ружьями и патронными сумками, но без шпаг и гранат.
О жизни и деятельности прославленного российского полководца А. В. Суворова (1729–1800) рассказывает роман известного писателя-историка Леонтия Раковского.
Эта книга — о русском флоте и об одном из лучших его адмиралов. Об адмирале, который хорошо понимал, что все победы одерживаются руками матроса — крестьянина, одетого в морскую робу.Поэтому книга об Ушакове и о тех, кого он водил в морские сражения, — это книга о русском характере. О людях мужественных, сметливых и сердечных, беззаветно любящих Родину и готовых ради неё на любой подвиг.
В книгу вошли две самых полных и подробных биографии знаменитых русских полководцев А. В. Суворова и М. И. Кутузова принадлежащих перу талантливого писателя и историка Леонтия Раковского.«Ваша кисть изобразит черты лица моего – они видны. Но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но люблю моего ближнего. Во всю жизнь мою никого не сделал несчастным. Ни одного приговора на смертную казнь не подписал. Ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал, был велик. При приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим».А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Созданный Петром I флот переживает после его смерти тяжелые времена. Мичман Возницын мечтает оставить службу и зажить в своем поместье тихо и спокойно со своей любимой. Но она – крепостная, он на службе, жизнь никак не складывается. А еще добавляется предательство, надуманное обвинение, «Слово и Дело» государевы. В чрезвычайно ярко описанной обстановке петровской и послепетровской эпохе, в весьма точно переданных нюансах того времени и происходит развитие этого интереснейшего исторического романа.
Повесть об одном из руководителей партизанского движения в Великую Отечественную войну в Белоруссии Константине Сергеевиче Заслонове (1909—1942).
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.