Курумилла - [2]

— Что внушает тебе такие мысли? Может быть, от его отсутствия зависит наше спасение. Положись на меня, Луи, я лучше знаю Курумиллу, недаром я прожил столько времени с ним бок о бок, я питаю к нему глубокое доверие и советую тебе терпеливо ждать его возвращения.

— Но если он попал в засаду, если его убили? Валентин окинул своего молочного брата ничего не выражающим взглядом и, презрительно пожав плечами, заметил:

— Курумилла попал в засаду? Курумиллу убили? Да ты шутишь, брат! Ведь ты отлично знаешь — этого никогда не может случиться.

Луи не нашелся что ответить на это замечание, высказанное с такой простодушной уверенностью.

— Однако, — проговорил граф через несколько минут, — он все-таки заставляет слишком долго себя дожидаться.

— Почему? Разве он нам зачем-нибудь нужен? Ведь ты не намерен сейчас покинуть место стоянки, не так ли? Значит, для тебя безразлично, придет Курумилла часом раньше или часом позже.

Луи с недовольным видом завернулся в свой сарапе и, расположившись на земле возле дона Корнелио, угрюмо проворчал:

— Доброй ночи.

— Доброй ночи, брат, — с улыбкой ответил Валентин. Дон Луи не мог больше бороться с усталостью и, невзирая на дурное настроение, через десять минут уже спал как убитый.

Валентин подождал еще с четверть часа, затем потихоньку поднялся, неслышными шагами подошел к своему молочному брату и, наклонившись над ним, стал внимательно прислушиваться.

— Наконец-то, — прошептал он, выпрямляясь, — а я уже не на шутку испугался, что он не заснет и всю ночь будет поддерживать со мной беседу.

Охотник поднял с земли пару пистолетов, заткнул их за пояс, вскинул ружье на плечо и, осторожно ступая среди камней и всякого рода обломков, загромождавших ему путь, бесшумно и быстро зашагал вперед, постепенно исчезая в ночном мраке.

Скоро он достиг лесной чащи, состоявшей в основном из перувианских деревьев и мескитов. Здесь охотник тщательно осмотрелся по сторонам и спрятался в кустах. Минуту спустя оттуда послышался легкий свист, повторившийся два раза через одинаковые промежутки времени.

В ответ из густых зарослей корнепусков, росших вдоль речного берега, раздался крик водяного голубятника. Он повторился два раза и уже совсем рядом, в нескольких шагах от того места, где укрывался охотник.

— Недурно, — пробормотал тот, — наш друг исполнителен, но пословица говорит, что осторожность — мать безопасности. Итак, будем осторожны, это очень полезно, когда имеешь дело с подобными негодяями. — И охотник зарядил свое ружье.

После этого он выбрался из своего укрытия и решительно двинулся к месту, откуда раздался ответный сигнал, не забыв при этом принять все меры предосторожности, чтобы избежать какого-либо нежелательного сюрприза.

Не пройдя и половины пути, охотник увидел, что из-за деревьев вышли четыре или пять человек и двинулись ему навстречу.

— О-о! — произнес Валентин. — Эти люди что-то уж очень торопятся объясниться со мной. Внимание!

Он остановился и прицелился в ближайшего к нему человека.

— Стой! — закричал охотник. — Или я буду стрелять!

— Сара de Dios! Вы очень спешите, кабальеро, — отвечал кто-то ироническим тоном, — вы даже не позволяете к себе приблизиться. Прошу вас, опустите ружье, разве вы не видите: у нас нет никакого оружия.

— Но кто мне может поручиться, что вы его не спрятали?

— Моя честь, сеньор! — высокомерно отвечал незнакомец. — Кто дал вам право ей не доверять?

Охотник усмехнулся.

— Я ничему не доверяю ночью в пустыне. Я один, а вас четверо, и мои опасения весьма естественны.

— Не угодно ли вам быть повежливее, сеньор?

— С превеликим удовольствием. Но ведь это вы добиваетесь свидания со мной, а не наоборот. Поэтому я вправе требовать от вас соблюдения некоторых условий.

— Пожалуйста, дон Валентин. Ваше желание будет исполнено. Прежде вы не были так настойчивы.

— Я в этом и не раскаиваюсь. Выходите вперед, и тогда мы сможем с вами побеседовать.

Незнакомец жестом приказал своим спутникам оставаться на месте и один подошел к Валентину.

— В добрый час, — сказал охотник, опуская приклад Ружья на землю и опираясь на ружейный ствол.

Человек, которому Валентин так мало доверял, был не кто иной, как генерал дон Себастьян Гверреро.

— Надеюсь, вы теперь вполне довольны. Я, кажется, представил вам доказательство моей доброй воли, — сказал генерал, подходя к охотнику.

— Вероятно, у вас есть на то особый расчет, — мрачно возразил охотник.

— Сеньор! — воскликнул генерал надменным тоном.

— Будем говорить кратко и откровенно, как люди, знающие друг другу цену, — сухо ответил охотник. — Я желаю одного лишь беспристрастия. Мне кажется, мы сумеем договориться, если будем вполне откровенны.

— Что вы замышляете, сеньор?

— Ровным счетом ничего, генерал, ноя удивлен, вот и все. Трудно представить себе, чтобы генерал, губернатор Соноры, явился на свидание к какому-то проходимцу-охотнику, избрав для это ночное время и назначив местом встречи глухую пустыню. Только очень важные причины могли заставить вас сделать это. Нужно быть дураком, чтобы не понять такой простой вещи, которая сразу бросается в глаза.

— Допустим, что вы правы.

— Тогда перейдем к делу.