Куртизанка - [94]

— Вы передали Биарду красные бриллианты вместе с запиской, — промолвила она, отступая от него еще на шаг.

— Да. Я надеялся, что это подтолкнет вас к отъезду из Персии, — ответил он, проводя рукой по волосам.

Она заметила седину у него в волосах. Ее собственная седая прядка — Красное море скорби и печали, которое еще предстояло пересечь — появилась вскоре после гибели Кира.

— Почему вы исчезли после убийства Кира?

— Шах отправил меня в Париж, — последовал ответ. — Чтобы расследовать обстоятельства хладнокровного убийства его ювелира.

* * *

Она повела его на поляну, на которой они с Киром занимались любовью. Не потому, что там она была в безопасности с Мердадом. Честно говоря, она нигде не чувствовала себя в безопасности. Ей просто хотелось оказаться как можно дальше от галерей, возбужденных жеребцов и неприкаянных душ. Она не заметила экипажи, которые высаживали прибывших у стен замка. Она шла рядом с Киром, разговаривала с ним, и в его глазах то вспыхивала, то гасла искорка веселья. Мердад махнул рукой в сторону зрителей.

— На что они собрались посмотреть?

— Галереи бабушки превратились в объект паломничества. Несусветная глупость, по-моему.

Он обернулся к поросшему клевером холму.

— Вон там, где мы только что были?

— Да, хотя легенды вокруг них намного интереснее. Стоит вам собственными глазами увидеть что-то, как оно тут же теряет свое очарование.

— Теперь, когда я встретился с вами лицом к лицу, вы кажетесь мне еще более очаровательной. И еще вы умеете читать по ладони.

— Он сказал вам об этом?

— Да. С того дня, когда он извлек из нагрудного кармана вашу фотографию и бережно провел по ней большим пальцем, представляя эту беглянку на снимке как свою жену-парижанку, меня очаровало ваше невинное любопытство и смелая поза. Вы производили потрясающее впечатление: приподнявшаяся на стременах, словно собирались оттолкнуться от них и взлететь, да еще с револьвером на поясе.

Симоне вспомнился тот день, когда в замке появился фотограф, обвешанный громоздким оборудованием, в сопровождении многочисленных ассистентов. Бабушка суетилась вокруг него так, словно он был самим президентом республики. Симона как раз направлялась в долину на утреннюю прогулку на лошади, когда бабушка позвала ее. Она постаралась быть любезной с фотографом, который вел себя так, словно делал им величайшее одолжение, но с великой неохотой согласилась выполнить его указания привстать на стременах, повернуться и посмотреть на злосчастный фотографический аппарат так, будто это был ее возлюбленный.

— Кир никогда не рассказывал мне об этой фотографии.

— Он не хотел, чтобы вы рассердились на свою бабушку. Она ведь заказала визитные карточки с вашей фотографией и раздавала их всем. Одну она вручила Киру. Именно после этого он и решил нанести вам визит, прихватив с собой браслет из красных бриллиантов.

Симона отвела глаза, услышав о предательстве своей бабушки. Она не имела никакого права поступать так, не поставив ее в известность. С другой стороны, ей очень хотелось самой увидеть эту визитную карточку, которая оказалась своего рода пригласительным билетом для Кира. Может быть, он оставил ее где-нибудь для нее, скажем, в качестве очередного знака?

Мердад стал рассказывать ей о том времени, когда Кир вернулся в Персию.

— Весь королевский двор только и говорил о недавнем приобретении Кира, красном бриллианте весом в восемь карат, вызвавшем восхищение у самого шаха. Было устроено празднество, на которое пригласили важных сановников. Целую неделю бриллиант был выставлен на обозрение в позолоченном стеклянном ящичке в Музее Сокровищницы шаха.

А потом красный бриллиант украсил скипетр владыки.

Неделю спустя в ювелирной мастерской шаха Кир достал из бумажника визитную карточку, положил ее на ладонь и подул на нее, словно сдувал невидимые частички пыли. Его жена-парижанка еще не смогла принять эту бескомпромиссную культуру, сообщил он Мердаду. А тут еще его мать заставляла ее страдать. На следующий день, снова достав фотографию, он потер ее о рукав, словно полируя снимок. Он принял нелегкое решение: они переедут в его дом в горах, даже если его семья отречется от него.

Однажды он выложил ее фотографию на стол во дворце шаха, когда они сортировали необработанные красные бриллианты. Обхватив драгоценный камень большим и указательным пальцами, он как будто поместил его в импровизированную оправу.

Она шьет одеяло из своих нижних юбок.

Мердад превратился в активного зрителя и своего рода участника развивающихся событий, его можно было даже назвать вуайеристом. Со временем он старался спровоцировать Кира на то, чтобы тот доставал из куртки ее фотографию и добавлял еще крупицу информации к занимательной головоломке о своей жене. Благодаря Киру он начал воплощать в жизнь свои мечты — одевался, как Кир, причесывал волосы так, как это делал Кир, и носил, подобно ему, красный бриллиант в ухе.

Не подозревая об этой растущей привязанности, Кир продолжал удивлять Мердада рассказами о способности Симоны изменять себя и окружающий мир. Она неумолимо утрачивала земные черты, превращаясь в некий мифический персонаж.