Куртизанка - [10]

— Но я должна попробовать. Я обязана помириться с Реми. Почему-то мне кажется, что не смогу жить дальше, не сделав этого.

— Ладно. Но мне трудно вызвать дух человека, которого я никогда не встречала. Тебе необходимо описать мне Николя Реми таким образом, чтобы я смогла представить себе образ и запечатлеть его в своем сознании.

— Роста Реми не выше среднего… — Габриэль замерла от болезненной оговорки, — …был. Но на редкость крепко сложен. Широкоплеч. Мускулист, особенно это касается его боевой руки, в которой он держал клинок. И… и у него был шрам в том месте, где его пронзила стрела из арбалета. А бедра… мускулы ног… были тверды как железо.

— Превосходное описание, — заметила Касс тоном, отдававшим сарказмом. — Но скажи мне, ты когда-нибудь, может, как-то случайно не разглядела его лица?

— Конечно, разглядела. Он… он…

Габриэль испытала некоторое замешательство. Возможно, потому, что куда легче было сосредоточиться на описании тела Реми. В любом случае, куда менее болезненно, чем описывать его лицо.

К ее огорчению, лицо Николя в ее воспоминаниях все время расплывалось. Отчетливо она помнила только выражение бесконечного терпения, доброты и неизменной мягкости, но все это казалось странным применительно к мужчине, прослывшему неукротимым воином.

Она сбивчиво продолжила описание:

— У него были… были пшеничные волосы и бородка, которую он коротко стриг.

— Твое описание подходит для миллиона мужчин. А как насчет глаз?

— Они были темно-карими.

— Я не говорю об их цвете, — нетерпеливо оборвала ее Касс. — Что они выражали, какие мысли скрывали?

— Я… я не знаю, — запнулась Габриэль, сжав пальцы от беспомощности. — Я никогда не умела правильно читать по глазам. Но моя младшая сестра Мири как-то заметила, что глаза Реми были слишком старыми для его лица.

— Глаза утомленного рыцаря, вступившего в сражение с вселенским злом, — пробормотала Касс в бокал коньяка. — Никогда не отступай, даже если схватка безнадежна, никогда не убирай свой меч в ножны. Сражайся до конца, каким бы он ни был.

В голосе Касс слышалась нескрываемая насмешка, но Габриэль не могла избавиться от впечатления, что у Касс сформировалось четкое и правильное восприятие Реми.

— Все равно этого недостаточно. — Касс снова опрокинула бокал. — Ты случайно не захватила с собой какой-нибудь мелочи, принадлежавшей ему?

— Захватила.

Габриэль взялась за рукоятку шпаги, висевшей на боку, и медленно обнажила ее. Это было оружие солдата: гладкая рукоятка, лишенная украшений, и лезвие, выполненное из прекрасной каленой стали. Такое же простое, сильное и правдивое, как и тот мужчина, который когда-то владел им.

Габриэль положила шпагу на стол и направляла руку Касс до тех пор, пока длинные тонкие пальцы женщины, стоявшей напротив, не дотронулись до рукоятки. Нащупав рукоять и осознав, что перед ней, Касс от удивления раскрыла рот.

— Шпага капитана Реми? Как она к тебе попала?

— Это длинная история, — ответила Габриэль. — Муж моей сестры, Ренар, был с Реми в Париже в ту ночь, когда его убили. Ренар чудом спасся от толпы, но так случилось, что у него в руках оказалась шпага капитана. Ре… Реми хотел бы, чтобы она осталась у меня.

— И ты бережно хранила ее все это время, — хитро улыбнулась Касс.

— Почему нет? — возмутилась Габриэль. — Я же объясняла тебе! Реми был моим другом, единственным другом, который когда-либо был у меня, не считая сестер.

Касс провела пальцем по рукоятке, погладила головку эфеса, осторожно потрогала острие лезвия. Она с шипящим звуком втянула в себя воздух.

— Этот клинок рассказывает мне… совсем о другой, потаенной части души твоего нежного рыцаря. О мужчине, способном превратиться в безжалостного врага, когда им овладевала дикая ярость, жажда убивать. Жестоком, сильном, даже свирепом и диком.

— Ты, очевидно, лучше читаешь по ладони, чем по клинку, — возмутилась Габриэль, обидевшись на такие слова о Реми. — Николя вовсе не был таким.

— Но его прозвали Бичом, Габриэль. Сомневаюсь, что мужчина способен приобрести такое прозвище из-за своего доброго и мягкого нрава.

— Реми ненавидел это прозвище! — совсем закипела Габриэль. — Он был солдатом. Выполнял свой долг, ничего больше.

— Хорошо-хорошо, только не кипятись.

Касс вытянула руку перед собой, ища примирения. Какое-то непонятное выражение смягчило черты ее лица. Она продолжала медленно водить по клинку, на мгновение останавливаясь, потом снова поглаживая блестящее лезвие, и это вызвало у Габриэль прилив ревности и желание выхватить шпагу из ее рук.

Габриэль стало до смешного легче, когда Касс наконец оттолкнула от себя клинок.

— Все, хватит. Забирай шпагу.

Габриэль схватила оружие и, крепко сжав эфес, облегченно вложила его обратно в ножны. Она очень обеспокоилась, увидев, как Касс тут же потянулась к своей бутылке, испугавшись, что женщина напьется до бесчувствия. Как только Касс собралась снова наполнить бокал, Габриэль сделала протестующее движение рукой, чтобы остановить ее.

— Может, тебе уже достаточно на сегодня? — Она осторожно попыталась вразумить свою подругу.

Касс нахмурилась, попыталась оттолкнуть руку Габриэль, но девушка крепко удерживала бутылку в своих руках.