Курсантки - [59]

— Вам на ужин и завтрак, — протянула она продукт удивлённому Тарасову. Переглянувшись с курсовым он скомандовал:

— А ну зайди.

— Мне некогда, спать хочу, завтра рано вставать, строевую сдаём. — Пыталась отвертеться Лена, догадываясь о ком пойдёт разговор.

— Отставить! Мы долго не задержим, — подал голос и Богуш.

— Ну если только недолго.

— Садись, в ногах правды нет. — Подвинул ей взводный стул.

— Хорошо.

— С чего таким богатством делитесь? — кивнул он на деликатес.

— Нам она задарма досталась. Валерка приносит. Мы отказывались, на черта нам она, сами все не с протянутой рукой ходим, но он слов не понимает. У него фарш в голове. Кидает под дверь и пошёл. Не пропадать же добру. Ешьте. — Выложила обстановку она.

— Валера это кто? — крякнул в кулак курсовой, перекрестив взгляды с взводным.

— Валерка-то. Так наш субчик с пятого курса. Тот, второй беленький.

— Чёрт-те что и сбоку бантик. У них что, отношения с Мариной? — откашлявшись и разглядывая стену, спросил курсовой.

— Да вроде нет. Он, конечно, парень видный и при деньгах, но ей другое надо. Денег у её отца своих куры не клюют.

— Ну и что ей надо?

— А что и всем нам, чтоб любить до безумия, купаясь в дождичке бабьего счастья, ловя ответное безумие и осыпая таким же дождичком любимого.

— Романов начитались вот вас и дождит. — Проворчал Богуш.

— Вы слишком приземлённый товарищ майор. В вас романтика одна военная. А в жизни ещё и сирень цветёт.

Богуш неожиданно для себя ощутил гнев.

— Какая к дьяволу сирень, когда здесь корриду устроили, завтра звону будет на весь институт.

Скрестив пальцы рук, согнув их в локтях и опёршись на них подбородком, Лена пыталась втолковать отцам командирам:

— Не мы же. К тому же криминального ничего в этом нет.

— Может я… Один колбасой сманивал, что второй тут делал?

— В ресторан на субботу приглашал. Если одна боится, может подругу взять. Похоже, он серьёзно на неё запал. Может много чего натворить.

— М-м-м. А она?

— Что она? А в смысле нравится ли он ей… Я, конечно, не доктор, но по-моему нет.

— С чего такой диагноз?

— Когда женщина влюблена, это просматривается. Вот Иришку видно не вооружённым глазом. Была угловатая, резкая, быстрая, а сейчас лучится вся, мягкая, вязкая ну хоть мажь вместо масла на кусок. Короче от неё прежней не осталось и следа. — Не в меру разговорилась Лена.

Не заметить она не могла, как глаза мужиков полезли на лоб.

— Да-а?! — хором выдохнули начальники.

Разболтавшаяся Ленка, враз прикусила язычок. "Чёрт растренькалась. Вот не задача".

— По крайней мере так кажется…,- полезла на попятую она, поднимаясь.

— Мы так и поняли. — Ухмыльнулся взводный, закрывая за ней дверь.

Костя подбросил палку колбасы на руке, словно решая на что её кинуть: бутерброды или за окно. Желудок победил. И он принялся кромсать её кольцами.

— Колбаса это неплохо, но ты про Иришку что-то ведаешь, капитан?

— Самого, как обухом по голове.

— Кто это не предполагаешь?

— Если бы. Может кто-то из курсантов. Около неё никто кроме родни не объявляется.

— Возьми-ка на заметку. А то натворят нам здесь по малолетству детсад. Бог мой, как пережить эти три года и сдать их на руки папеньке с маменькой.

— Может, мы из мухи делаем слона и удивляемся потом, чего он не летает, а?

— Не знаю Костя. Тащи своё пиво, медаль твою и благодарность за верную службу от командования обмоем. Устал до чёртиков в самый раз расслабиться.

— Слышал, у финансистов там салага женится?

— Да. Но это такое дело… Пелёнки сюда не принесёт. Барышня на четыре года старше его. Он по малолетству и влетел. Надо думать не здесь, а на летнем отдыхе дома. Папик у него богатый, имеет парк маршруток и перевозками балуется. Вытянет деток. А вот за этих бойцыц нас утюгом прогладят. И какая скотина нам такой подарочек сочинила… Кто придумал косички эти в военные институты набирать.

— Да, крыть нечем. За нами курс набрали ещё, правда, им легче. Там места на которых мы носы побили, они уже дипломатично обходят, с прокладками и пакетом трусов не разбираются, а мы тараним пустыню и с ходу влетаем во что-то непонятное опять.

— Так и есть. Сегодня считай, на ровном месте две головных боли словили.

— Да два волкодава около Браун и Ирка.

— А Елену подпирающий Рембо ничего не натворит?

— Я его предупредил, что организую из его яиц, если он ими будет играться.

— Ладно, давай спать. Всех дум всё равно не передумаешь.

— Ты прав кесарю кесарево.

22

Глеб, вернувшись из командировки и вырвав меня из тёплой постельки общежития, мчал на всех парах к себе. Заведя машину он ничего объяснять не стал, сходу начал приставать, лез целоваться и пытался расстегнуть камуфляж. Но там всё продумано и это не так просто. К тому же, я аккуратно отбивалась, пытаясь дотянуть до квартиры и спальни. До постели мы всё же не дотянули. Сума сошли сначала в холле на полу на моём курсантском бушлате. Потом в ванной, на кухне и потом уж — в спальне. Он рассказывал о поездке, я о своих курсантских буднях. Мы целовались, жевали, говорили и любили… Кто скажет после этого что это нормально?!

На подъёме я была уже в общежитии. Глеб готов был послать всю армию к чертям, но я принципиально не желала. Он выглядел очень серьёзно. И насупившись, чтоб выглядеть ещё серьёзнее попросил: