курьер.ru - [25]

Кстати, дежурный презерватив, как и положено по инструкции, всегда был при нем. Для знающего человека презерватив почти универсальный инструмент: используя растяжимость и прочность, коллеги Шинкарева связывали им задержанных, насыпав внутрь песка, использовали в качестве дубинки, хранили в нем воду, или, наоборот, защищали от воды спички или важные бумаги, наконец, использовали как перчатку, не оставляющую отпечатки пальцев. И, конечно, активно использовали по прямому назначению.

Люди из российской делегации, среди которых присутствовало и прямое начальство Шинкарева, разговор с дамочкой заметили, но виду не подали. В этой киприотской шарашке, похоже, были свои правила игры, которые следовало узнать, и чем скорее, тем лучше.

Переводчица вернулась быстро, но взгляд ее изменился, под внешним хмелем словно заработала программа. И походка была твердой.

—   Ну? — спросила она, глядя Андрею прямо в глаза.

—   Что?

—   Твой номер? «Назад дороги нет?»

—   Четыреста десять.

—   Чао!

Мгновенная улыбка — и никакой программы в блеснувших глазах. Крутанула попой на развороте и исчезла с азиатами. А номер своей комнаты не сказала. Так что — ждать, не ждать? А если ждать, то когда? И кого — может, десяток негров с пушками? Андрей уже пожалел о новом знакомстве, решив в любом случае пойти в отель и принять душ, — в индонезийской влажной жаре потеешь беспрестанно.

Погоняв душ между горячей и холодной водой и попутно простирнув кое-что с себя, он вышел из ванной, переодевшись в мягкие белые штаны и такую же футболку. Пора было завершать день привычным способом: пара асан и на боковую. В этот раз хватило его только на «позу собаки», и, выйдя из асаны, он завалился на кровать, прихватив «Black Belt» с Чаком Норрисом на обложке, купленный в гостиничном киоске.

Подал голос телефон. Обычно звонил кто-то из начальства, как правило, с приказом о немедленном выходе на «обеспечение».

—  Слушаю! — четко, по-русски ответил Шинкарев.

—  Привет. Какой у тебя голос... бр-р-р... тоталитарный.

—  Прошу прощения, кто это? — Андрей перешел на «инглиш».

—  Пэт. Спиртное есть или мне принести?

—  Сейчас посмотрю. Да, тут есть что-то, в мини-баре.

—  Лучше я принесу. Приготовь бокалы, я из горлышка не пью.

В дверь постучали минут через десять. Не начальство, не негры — вошла она сама, с бутылкой шампанского в руке. Волосы успели слегка развиться, крупными мягкими кольцами падали на блестящую черную ткань не то платья, не то халата. Черные чулки, черные лаковые туфли на высоких каблучках-шпильках. Войдя, протянула ему бутылку:

—  Открой, пожалуйста. Знаешь, тебе в спортивном костюме намного лучше.

—  Тебе этот тоже идет.

Удобно говорить по-английски — нет разницы между «вы» и «ты». Очень... функционально. Быстрее переходишь к главному.

—  За что выпьем? — спросил Шинкарев.

—  Ты скажи.

Разлив шампанское по бокалам, Андрей поднял свой. «Ну-у-у, за единение», — вспомнился тост генерала Иволгина из «Национальной рыбалки».

—  За знакомство, — слегка коснувшись ее бокала, Андрей сделал глоток. — А можно тебя спросить?

—  Смотря о чем.

—  Про твою грудь. — Андрей решил сразу внести ясность в происходящее.

—  Да? И что в ней интересного? — Патриция по-женски бросила взгляд вниз.

—  Как делают, что она вот так стоит? Это же...—

он задумался, вспоминая «френч», — pas normal (Ненормально (фр.)).

— А, вот ты о чем. По-разному: иногда это крой платья, иногда с помощью бюстгальтера. Вот, как сейчас. Видишь?

Женщина распахнула и отбросила халат, оставшись в черном кружевном белье, сквозь которое просвечивали небольшие соски на груди и треугольник волос внизу. Волосы были рыжеватыми, почти золотистыми; такие же — на тонких загорелых запястьях.

— Смотри, — спокойно продолжала она, — бюстгальтер их держит. А если снять... Помоги, пожалуйста. Нет, не так.

Следуя указанию Патриции, Шинкарев лег на спину, а она встала над ним на четвереньки. Тогда он закинул руки ей за спину, расстегнул бюстгальтер, и перед его глазами свободно повисли ее груди. Они были небольшими, но плотными, без всякого силикона, по крайней мере осязательно.

—   Как по-русски красиво предложить даме секс? — спросила Патриция. — Предложи мне.

—   Барышня, позвольте вам впиндюрить! — по-русски предложил капитан Шинкарев, вспомнив поручика Ржевского.

            — What? (Что? (англ.)) — не въехала «барышня».

—   Я пошутил, — ответил Андрей по-английски. — В русском языке нет красивой формы предложения секса. Насколько я знаю.

— Жаль, — прошептала женщина, перевернувшись на спину, — Давай понемногу. Petit-a-petit ( Потихоньку, не торопясь (фр.)).

—   О'кей.

Прямо с кровати, протянув руку, Андрей достал из бара кусочек влажного льда — он блестел, переливался под светом лампы. Андрей капнул Патриции на губы, затем медленно провел по горлу, по ложбинке между раскинутыми грудями, потом — еще медленнее — вдоль эластичного пояска узких мягких трусиков. Патриция закрыла глаза, откинула голову — губы приоткрыты, зубы стиснуты, дыхание хриплое. Стянув с женщины трусы и взявшись за лодыжки, Шинкарев широко развел ей ноги, согнул их в коленях. Открылась влажная розовая щель. «Человек раздвоен снизу, а не сверху, — мудро заметил Козьма Прутков, — затем, что две опоры надежнее одной». Так-то оно так... Впрочем, дело пошло своим чередом, и через несколько минут женские ноги в темных туфлях, закинутые на плечи мужчины, конвульсивно подергивались в такт его ритмичным толчкам.