Курьер из Лондона - [18]

– Где ты их нашел? – спросила Хильда.

– Тайник с документами оказался на чердаке. Как видишь, мои методы и старания небезрезультатны.

– Надеюсь, Ганс, мы вместе вручим эти документы полковнику Гофбергу? – заискивающе спросила она.

– Думаю, что ты сама должна сделать это. Тебе было поручено это задание.

– Ты, Ганс, настоящий рыцарь! Я сразу и не заметила твоего благородства, недооценила тебя.

– Это недостаток многих моих приятелей, – ответил Клос.

– Думаю, что и полковник недооценивает твои способности. Я поговорю с ним. Ты предпринял оригинальный шаг, отдав приказ о запрете выезда из Пшетоки. Это заставило их поторопиться, они попытались склонить старика добровольно передать документы в руки курьера из Лондона… – Хильда громко рассмеялась. – Наивные эти поляки, поверили… Помоги, Ганс, по своей связи сообщить Гофбергу, что я выеду из Пшетоки завтра, но не раньше вечера. Мне приказано не деконспирировать себя и по возможности раскрыть всю подпольную группу поляков во главе с ротмистром Бохуном.

– А это не опасно, Хильда?

– Такая наша работа, Ганс. – Она закурила сигарету и глубоко затянулась. – Хотела бы я, Ганс, после выполнения задания встретиться с тобой. Не возражаешь? Ты мне очень нравишься.

– Расскажи, как все это было? Как взяли настоящего курьера из Лондона, ту самую Иоланту Кшеминьскую?

– Гофберг лично ожидал ее на вокзале, мы имели точную информацию о ее приезде из Лондона. Потом полковник сам ее допрашивал. Выбил из нее все, что она знала… Он умеет это делать.

– Понимаю, – проговорил Клос. Он едва сумел скрыть свою ненависть. Глотнув немного воздуха, с трудом изобразил на лице улыбку, чтобы Хильда не догадалась о волнении.

– Эта девушка была моего роста, даже чем-то похожа внешне.

– Ты отлично говоришь по-польски.

– А ты искусно притворялся, что не понимаешь по-польски. Я окончила польскую гимназию в Познани, но никогда не переставала быть немкой. С тридцать восьмого года работаю в разведке, служу у адмирала.

– Пойдем, – Сказал Клос. – Ты должна сообщить ротмистру, что располагаешь документами Латошека.

Выходя, Клос не стал запирать дверь на ключ – не было надобности больше задерживать человека, находившегося там. Может, это был ротмистр, а может, Эдвард, которым Иоланта должна была доложить о документах.

С порога Клос вернулся в комнату – зазвонил телефон.

– Это, вероятно, Гофберг, – проговорила Хильда. – Разреши, Ганс, мне? – Он кивнул, и она подошла к аппарату: – Обер-лейтенант Хильда Киляр слушает. Он разрешил мне, господин полковник. Хотела бы лично доложить, что ваше задание выполнено. Завтра вечером доставлю документы в условленное место. Позвольте, господин полковник, поблагодарить вас за обер-лейтенанта Клоса. Это превосходный офицер. Правда, немного пощекотал мне нервы, но, признаюсь, трудно сказать, что бы я делала без него. Очень способный, находчивый и смелый офицер. Слушаюсь, господин полковник. Хайль Гитлер!.. Ты доволен, Ганс? – спросила она улыбаясь.

А Клос думал о том, что эта молодая женщина, хотя она и хороша собой, должна будет погибнуть не позже завтрашнего дня. И он, Клос, ничего не сделает, чтобы помешать этому, ибо Хильда Киляр – опасный, смертельный враг.

Оставив ее на первом этаже, разведчик направился в гостиную. Ян, стоявший около окна, поклонился Клосу.

– Хорошо, что я вас встретил, Ян – проговорил Клос. – Передайте всем, что я отменил приказ и тот, кто желает, может выехать из Пшетоки. Поблагодарите также хозяина дома, пана Пшетоцкого, за гостеприимство. – Клос забеспокоился, понимает ли камердинер по-немецки и почему на лице его появилась улыбка. – Вы поняли меня, Ян? – переспросил Клос.

– Да, я вас понял, пан поручик, – ответил камердинер по-польски и, осмотревшись, серьезно добавил: – Прекрасная сегодня погода.

– В прошлом году, в это время, – начал машинально Клос и внезапно умолк, пораженный словами Яна. Потом, оглянувшись закончил по-польски: – шел дождь.

– Дождь со снегом, – добавил Ян.

– Все в порядке, – сказал Клос. – Ты от Бартека?

– Отвечая на твое последнее донесение через Леона, Центр информировал, что дело, о котором ты сообщаешь, не интересует их. Человек, которого ты назвал, работает за Уралом, а результаты его изобретения уже давно используются в военном деле.

– Это отец Зоси Латошек. Найди способ, чтобы сообщить ей об этом, – попросил Клос. Он достал из кармана плоскую коробку, запачканную землей. – Возьми и как можно быстрее сожги. Это документы на изобретение инженера Латошека. Лучше, чтобы их не было, коль они теперь не нужны. Да, присмотри за той пальмой в оранжерее, хотя надеюсь, что я не повредил корни. Жалко, если она засохнет. Чудесная пальма.

На лестнице показался Эдвард. Клос едва сдержал улыбку, заметив, что рукав поручика в извести. Ею побелены стены чердака, прилегающие к комнате Клоса.

– Ян, – спросил Клос, – где пан Маевский?

– У себя – ответил камердинер.

Клос учтиво поклонился Эдварду и направился к двери, он был уверен, что Иоланта-Хильда из имения живой не выйдет.

– Приготовьте машину, отъезжаем! – крикнул Клос фельдфебелю.

И когда вдали уже скрылись постройки Пшетоки, он подумал о девушке, которую не видел и никогда не увидит, – о настоящей Иоланте Кшеминьской, зверски замученной Гофбергом и его подручными.