Купольный город - [2]

Остаток года мы изучаем основы каждой науки, известной новому человечеству, Например, на сегодняшний день я могу спокойно спроектировать новую модель поискового автомобиля-амфибии, внедрить разработку кислородного парка, теоретически воспроизвести состав сверхтаблетки (кстати, хорошая штука, лечит всё: от простуды до рака). Конечно, это всё в теории. Только после аттестации по результатам первого года обучения каждый вновь появившийся выбирает свою область науки, где бы он хотел развиваться.

Тут многие начинают метаться из крайности в крайность, ведь надо выбрать что-то одно. Признаться, меня тоже мучает этот выбор. Мне ужасно нравится крионика, ведь здесь я имею возможность помогать людям вновь появляться на свет. Я знаю весь процесс от и до: первый этап — кровь законсервированного разжижается криопротектором — специальным раствором, без которого декриоконсервация в принципе невозможна; второй этап — криораствор постепенно удаляется и замещается водой, а температура в криокапсуле потихоньку доводится до тридцати шести градусов по Цельсию (многие криотехники пытались ускорить этот процесс, но каждый раз терпели неудачу); третий этап — тело помещается в инкубатор, где оно получает все необходимые вещества и проходит процедуру восстановления памяти. Вот этот последний этап я так и не смогла понять до конца: почему мы, вновь появившиеся на свет, вспоминаем основные физиологические процессы, то есть теоретически подготавливаем себя к тому, как ходить, есть, спать, одеваться и вести себя с другими горожанами и вновь появившимися, но никто из нас не помнит, что было до криоконсервации: что произошло, как мы жили раньше. А ведь каждый из нас имел свою особую жизнь. Мне интересно, проходила ли я курс обучения до э.н. (у них это называлось «школа», довольно странное, непонятное слово), работала ли и какова была моя научная область. С самого первого взгляда на жителей Купольного города понятно, что у нас у всех разный возраст, чисто по физиологии. Я, например, обладаю мягкой, гладкой кожей, то есть не нуждаюсь в пластической хирургии, мое зрение идеально, хотя многим после декриоконсервации делают лазерную коррекцию. Получается, мне было примерно двадцать лет, когда на планете случился кислородный взрыв. А, к примеру, вновь появившийся Петр0323 выглядит на шестьдесят — семьдесят лет, судя по стереоизображениям, которые нам показывали на визуализаторе в образовательном корпусе. Каждому вновь появившемуся известно, что процесс восстановления после декриоконсервации имеет свою исходную точку — наш биологический, а не интеллектуальный возраст. То есть какими мы пришли в этот мир, такими мы и останемся навечно, или до наступления смерти (нам внушают, что мы бессмертны, что мы можем вылечить любую болезнь, но многие поисковики, механики и архивариусы, надолго выезжающие из Купольного города, не возвращаются назад).

Например, на прошлой неделе произошел интересный случай. Мы с нашей группой были в медкорпусе, где учились вводить сверхтаблетку умирающим или уже умершим вновь появившимся (умерший вновь появившийся может быть декриоконсервирован только в течение четырех — пяти минут после смерти, потом сверхтаблетка бесполезна). Тут вбегают три поисковика (их легко можно распознать по униформе сине-черной цветовой гаммы) и несут на себе четвертого — девушку архивариуса, у которой из ноги торчит огромное жало осы: в длину оно было не менее одного метра, а в ширину — где-то с мою руку, то есть около семи сантиметров в диаметре.

— Таблетчика, скорее, таблетчика! — кричат поисковики, перебивая друг друга.

— Что случилось, это пчела? — спросил на удивление спокойный таблетчик тем же скучнейшим тоном, каким он рассказывал нам о чудесных свойствах сверхтаблетки.

— Нет, мы наткнулись на осиное гнездо, а Валентина полезла вперед всех, вот умалишенная!

— А мы ей кричали, кричали…

— Она вообще непредсказуемая, лезет, куда не просят!

Поисковики пытались перекричать друг друга, так что сложно было понять, кто и что говорит (я никогда не видела столько эмоций на лицах своих однокурсников и учителей). В это время таблетчик спокойно подключил к архивариусу Валентине0520 «аппарат смерти», как мы его шутливо называем (этот механизм определяет время наступления смерти с точностью до секунды) и четко произнес:

— Двадцать две минуты, она мертва.

Он тут же, следуя инструкциям, позвонил в морг («Смерть от укуса осы»), затем в отдел по контролю населения («Пришлите информацию об архивариусе группы…», — глянул на номерной знак, — «…группы номер 18»), затем в ЗАГС («Архивариус Валентина0520 поисковой группы номер 18. Дата смерти: 25 января 24 года. Время смерти: 13 часов 26 минут. Причина смерти: осиное жало»).

Вот и всё. Человека нет. Я впервые видела смерть, во всяком случае, за одиннадцать месяцев своей новой жизни. Я не знала эту горожанку, но во мне что-то бушевало внутри, там, где находится сердце. Оно стучало слишком быстро для стандартного биения здорового организма. Грудь сдавливало от нехватки кислорода. Может, я тоже умираю?

— Илья0118, — обратилась я к таблетчику ослабевшим голосом, — проверьте, пожалуйста, мои импульсы, мне пло…