Купид. Бесконечная ночь - [15]

— Вам приходится… — мне почти становиться нехорошо. — Вам приходится всегда стоять здесь?

Она нерешительно кивает.

Только теперь я обнаруживаю тоненькие трубки, которые бегут по ее телу. Одна исчезает в изгибе руки, другая ведет вверх по ноге, под одежду. Вероятно, к желудку.

— Всё в порядке, — шепчет она. — Моя семья получает за это много денег. Я не против. Только, прошу, не причиняйте мне вреда.

— Хорошенькое дело, — Скиннер демонстративно оглядывается вокруг. — Вы единственная большая статуя.

Женщина сглатывает.

— Вы взломщики?

— Нет, мы друзья хозяев дома, — насмешливо отвечает он.

— Послушайте, внутри что-то не так, — невозмутимо продолжает женщина-статуя. — Уже как несколько дней. Мистер Конрой больше не выходит в сад, а мои резервуары с питательными веществами уже некоторое время не наполнялись. — Она указывает на пьедестал у своих ног. — У меня странное ощущение.

Я смотрю на Скиннера. Вполне возможно, что это отвлекающий маневр. Что ей поручили реагировать именно таким образом, если появятся злоумышленники. Мой спутник, похоже, думает так же, о чём говорит его уничижительный взгляд.

— Нам всё равно нужно войти, — говорит он.

— А если она права? — всё же спрашиваю я.

— Нам нужна та машина, мы не можем терять время. Ты не можешь. Такой хороший шанс нам вряд ли подвернётся ещё раз.

С этим он поворачивается к покрашенной в белое женщине.

— Ты сделаешь нам одолжение, или я должен буду тебя заставить?

Женщина смотрит на него со страхом.

— Что за одолжение? — спрашивает она с неуверенным взглядом на дом.

— Сосчитай до ста, а потом закричи как можно громче.

— Как… как я объясню это мистеру Конрою? В моём договоре стоит, что я не должна подавать никаких признаков жизни.

— Ты это уже нарушила, — Скиннер издает негодующий звук. — Теперь немного напряги свой маленький мраморный мозг. Что-то взобралось тебе на ногу. Или ты задремала, и тебе приснился кошмар.

Я чувствую угрызения совести из-за того, что мы используем женщину на пьедестале для своих целей. Но прежде, чем отклоняю идею Скиннера, напоминаю себе о своём старом принципе: Пейшенс в приоритете. Если ее отец отключит нас, она останется без защиты. Я не могу считаться с работницей, которая рискует ради нас лишь тем, что получит небольшой выговор от своего босса.

— Хорошо, — тихо говорит она. — Я закричу, когда досчитаю до ста.

Мой спутник хватает меня за руку и тянет за собой, не говоря ни слова. Мы бежим среди маленьких фигурок кошек, виляя туда-сюда, и мне почти кажется, что они вот-вот поднимут свои лапы и вцепятся нам в ноги.

— Если этот Конрой услышит, что она кричит, то включит сигнализацию, — говорит Скиннер и на бегу поворачивается ко мне. — А если нет, то, исходя из того, что она рассказала нам, мы можем предположить, что он мёртв.

Я смеюсь. Что за нелепая мысль.

— Никто из них не умирает, Скиннер. Кроме того, если он мертв, то кто был в машине?

— Некоторые промышленники программируют свои автомобили на определенное время. Потому что тогда они отправляются на прогулку или у них запланированные встречи в одно и то же время. Если это автоматизированный автомобиль, то, возможно, он так уже несколько недель накручивает круги, хотя владельца в нём нет.

Мы достигаем переднюю части дома. Я измеряю взглядом витражные стёкла. За ними темно, поэтому цвета выглядят как разные оттенки серого. Они образуют мотивы, по одному в каждом окне. Я распознаю женщину и мужчину. Мужчина стоит на коленях перед женщиной и протягивает ей цветок. Интересно, знает ли жена Конроя, что он построил здесь музей, посвященный ей? Возможно, она бы к нему вернулась, если бы знала, что для него значит.

Я протискиваюсь между двумя кустами в виде птиц, которые стоят вплотную к дому, прижимаюсь лбом к одному из окон и ладонями оттеняю глаза. Внутри виллы беспросветная тьма. Тем не менее я различаю большую прихожую. Белый пол, тяжелая люстра и двойная лестница, ведущая в галерею на втором этаже. Нигде не видно никакого движения.

— Дай мне кота.

— Подожди ещё.

Я смотрю на Скиннера так, будто он сошел с ума.

— Конечно же, я подожду.

Затем забираю у него маленькую статуэтку. Удивительно, как долго может длиться период времени от одного до ста. Я закрываю глаза, чтобы успокоиться, сосредоточиться, но тут же появляется лицо Сая, его смех вспыхивает перед моими закрытыми веками. Затем женщина-статуя кричит, как будто напугана до смерти. Я крепче хватаю фигуру кошки, ожидая звука сигнализации.

Ничего не происходит. В доме нет никакого движения. Никто не включает свет, и всё остаётся спокойным.

Рядом со мной Скиннер качает головой.

— Любой другой уже вызвал бы дружинников.

Теперь мы в затруднительном положении. Нам нужен вой сирены, чтобы незаметно разбить окно.

— Всё равно сделай это, — говорит Скиннер. — Мы должны рис…

В этот момент женщина в саду снова кричит, и я пользуюсь моментом. Замахиваюсь ненастоящим котом, отворачиваюсь и бросаю его в окно. Романтическое изображение разбивается на тысячи осколков, которые дождём обрушиваются на меня и Скиннера и засыпают пол внутри дома. Не могу поверить. Сначала неохраняемые ворота, затем бьющееся стекло на первом этаже. Вероятно, у передней двери тоже нет предохранителя. Похоже, Конрой не особо отдаёт предпочтение мерам безопасности. Что пошло нам на руку. Мы больше не теряем ни секунды. Скиннер забирается на подоконник и тянет меня наверх, затем мы проникаем внутрь виллы.