Купеческая дочь замуж не желает - [16]

Бедная девчонка заметалась, совсем растерявшись от противоречивых распоряжений хозяйки, но собралась быстро. Я тоже вскоре стояла одетая у дверей. На сей раз прятаться мы не стали, демонстративно вышли через парадные двери. Встретившуюся по пути Зелину я принципиально не заметила, как предмет интерьера.

Нужные мне лавки мы нашли довольно быстро, не так далеко от нашего квартала. Все благодаря любопытству шустрой Лимки. Только попав в город, она быстренько оббежала всю округу, разглядывая и запоминая, где и что расположено.

— Ой, лэрина Маринелла, а вы, правда, здесь хотите платья купить? Вы же всегда у мадам Зизи заказывали, там так все красиво, сверкает, зеркала, духами пахнет — девчонка в восторге закатила глаза.

Я рассмеялась: — Правда, Лима, правда здесь. Мне сейчас попроще и попрактичнее платья нужны.

В лавке модистки мы пробыли около часа — пока сама хозяйка и ее помощница сняли мерки, пока я объяснила, что именно хочу и из какого материала. Некоторую неуверенность у них вызвал заказанный брючный костюм, но самые стратегические места там были прикрыты длинным жакетом. Не все ткани нашлись у модистки, но я примерно объяснила, что я хочу, и дала деньги для закупа ткани и аванс на пошив.

Хозяйка обещала и сама сесть за шитье и взять ещё девушку для работы и обеспечить мне гардероб в ближайшее время. Одно платье купила из готовых. Миленькое утреннее платьице из муслина, его только немного надо было подогнать по фигуре. Не забыла я и про свою верную Лимку. Ей купили платья, из готовых, аж три — страсть, какое нарядное, по словам самой Лимки, повседневное для дома и форменное платье горничной.

У сапожника тоже были почти столько же. Заказала себе сапожки, ботинки и туфли из добротной кожи, чтобы и ноге было удобно и практично. Ну и Лимке сапоги и туфли, а то у девчонки, кроме растоптанных зимних стареньких сапог и не было ничего. Девчонка от полного восторга даже сказать ничего не могла, только молча таращила блестевшие глаза, судорожно прижимая к груди пакеты со своими обновками.

Я не говорила ей про свои дальнейшие планы, пока не подписаны все документы. Чтобы не сглазить. Домой вернулись перед самым обедом, у меня хватило времени только быстро умыться и сменить платье.

В столовой, кроме отца, был ещё один мужчина средних лет, разглядывавший меня как некую диковинку.

— Вот, Маринелла, знакомься, это лэр Гельм, мой поверенный он и составит наш с тобой договор.

Я присела в книксене, сама подумала:

— Понятно, почему он меня разглядывает как невидаль какую. Думает, блажь девке в голову ударила.

Что и как мы ели — даже не заметила, я вся была в лихорадочном нетерпении, ведь моя жизнь в этом мире решалась. Мужчины о чем — то переговаривались, когда ко мне обращались, я лишь невнятно мычала в ответ, так велико было мое нетерпение. Наконец закончился этот бесконечный процесс обеда и мы переместились в батюшкин кабинет.

Договор поверенный составил быстро со слов отца и при моем согласном кивании в особо важных местах. Мы его подписали, я получила оригинал, папенька — заверенную копию, документы на поместье, попрощалась с поверенным, выскочила из кабинета и помчалась. Если вы думаете, что к себе в комнату, так ошибаетесь.

Я помчалась подслушивать в библиотеку. Дополнительная информация никогда не помешает.

В библиотеке я рванула к заветному шкафу и дверце за ней, прильнула ухом. Голоса были негромкие, но слышались отчётливо. Разговор продолжался, я услышала уже с середины фразы

— …..зря ты ей разрешил.

— Может и зря — голос отца Маринеллы был спокоен, без раздражения, как в прошлый раз — но, видишь ли, почитал я ее выкладки по поместью. И если бы она не писала их прямо тут при мне, не поверил бы, что моя Маринелла способна на такое. А может и вправду — повзрослела? С поместьем, ты сам знаешь, я и вправду не знал, куда его пристроить. Хотел продать — но цену, которую я заплатил, никто не давал. А так, пусть девчонка попробует, если поумнела. И тогда она и сама не будет против замужества. А если осталась такой же капризной — все равно назло будет делать и замуж не пойдет. Пусть пробует. Глядишь, купеческая кровь возьмёт свое.

Далее пошли неинтересные мне разговоры и я подалась к себе. Войдя к себе, плюхнулись в кресло, и сидела, уставившись в теперь уже свои бумаги. В таком положении застала меня Лимка, пришедшая из прачечной с кучей выстиранной одежды.

— Лэрина Маринелла, с вами все хорошо? Чтой — то вы тут сидите так тихонько?

Я очнулась от раздумий, слабо улыбнулась, откат от напряжения последних двух дней, наконец, догнал меня.

— Нет, Лима, все хорошо. Давай закончим с одеждой, надо укладывать в багаж. Через неделю мы с тобой уезжаем в Белую долину. Поместье теперь мое.

Глава 8

Я еду дорогой далёкой,

Из города, в тихую глушь.

Где терем стоит, невысокий,

Под окнами розовый куст.

Вдоль дворика, зимние вишни,

Их запах, царит у ворот.

Вот гуси заносчиво вышли,

Сказать: от ворот — поворот.

Вдали, почти до горизонта,

Могучий раскинулся лес.

Вершинами сосен высоких

Пьёт чистую воду с небес.

Карету для переезда в поместье отец дал свою, чтобы я не рисковала ни собой, ни деньгами в почтовых экипажах. Ехать до Белодолья нам двое суток. И вот тащимся мы по раскисшей весенней дороге, пересчитывая своими боками и э…, нижними девяносто, все ухабы и кочки, периодически утопая в глубоких колеях. Тогда мы выходим из кареты и топаем вдоль обочины, пока кучер и сопровождающие нас два охранника вытягивают экипаж на твердое место.