Купец - [16]

Во-первых, вспышка. Причем Вилот изначально упомянул это плетение лишь как недоступное мне. Но, не в последнюю очередь из-за снов, мне удалось освоить этот трюк, который, к слову сказать, не воспринимался как серьезный в бою. Но Вилот — опытный вояка — знал, что если вспышка и не нужна магам, то может сильно помочь простым смертным. Только в нашем мире для вспышки пытались зажечь чуть ли не сверхновую звезду, я же поступил проще. Освоил простенькое и безобидное плетение — зеркала из школы воздуха и объединил его со вспышкой. Причем саму вспышку делал не из комка чистой энергии, а из упакованной в лист бумаги смеси, купленной у алхимиков, — ее использовали уличные комедианты в своих представлениях для фейерверков, шутих и тому подобных штучек.

Надо сказать, маги нашего мира редко использовали горючие смеси, так как всегда сохранялся риск, что ее подожгут в твоих руках, но в моем случае стоило рискнуть. Правда, с собой носил всего один пакет. Логика была простая: первого никто не ждет, а второго нет, с этим согласился даже сверхосторожный Вилот. В общем, в моем исполнении вспышка выглядела как земная фотовспышка конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Подкидывался пакет, автоматически создавались вокруг него зеркала, и следом поджигалась смесь. Энергии уходило всего где-то на четверть манозапаса. Воздушные же зеркала давали направление.

Во-вторых, воздушный кулак. У серьезных магов это даже за магию не считается, ну зачем, спросите вы, заниматься мордобоем при помощи магии, когда можно просто испепелить противника?

Но магия в нашем мире лишь рычаг управления молекулами и атомами, причем разницы нет — воды, воздуха или чего-то еще. Поэтому изыски вроде кулаков воздуха не сильно приветствовались: слишком неэффективно создавать аркан воздуха, чтобы собрать молекулы, уплотнить их, а потом вмазать в лицо человеку. Эффект так себе, а возни много. Да, были отдельные маги — любители воздушных прессов и копий воздуха, но это, как правило, из-за отсутствия необходимых знаний в других аспектах применения силы. Так, скажем, вели себя бедолаги из школы воздуха — ну, вбили им в головы, что у них прирожденные способности к работе с воздухом, хотя маг в первую очередь работает с маной, а ей все равно, что станет объектом приложения сил: воздух, или земля, или вода, или что-то еще. Просто известные маги, как правило, успевали придумывать плетения лишь для одной стихии, а там и появились стереотипы о разных стихийных магах. Хотя сейчас эти стереотипы будто бы развеяны суровой магической наукой.

Тем не менее мне воздух дался легче всего, так что я теперь ярый сторонник стереотипов, и из моего манозапаса получалось даже целых три кулака воздуха. Причем конфигурацию плетения никак не удавалось поменять — сделать кулак сильнее или слабее не получалось. Наверное, позже дойду до того, как варьировать собственные заклятия. Кулачок, надо сказать, выходил маленький, хиленький, но в любом случае сильнее моего родного. И наносить удар мог на расстоянии двух-трех метров от себя, тоже неплохой результат.

Торговля пошла хорошо. Лето пролетело в суматохе, каждый месяц случалось по пятнадцать — двадцать распродаж. Ребята просто зашивались, пришлось временно нанять двоюродного братишку Расти и купить еще одну тачку. За четыре месяца заработали около пятидесяти золотых. Правда, на зарплату ребятам, траты на оружие, покупку тачек, оборудование склада и прочие мелочи ушло больше половины из этих денег. Львиную долю потраченного занимали расходы на покупку оружия и оплата обучения, но, как показала жизнь, сделаны они были не зря.

В тот день работали вчетвером. Усталые и голодные, с двумя тачками товара, тащились по кварталу гончаров. В тачках лежали покупки с трех распродаж: две на улице Кожевенников и одна у гончаров. У кожевенников набрали много интересного, а вот в квартале гончаров особо ничего не нашлось — тарелки, сервизы, горшки, кувшины ничем не заинтересовали. Взяли только продукты: гончар оказался хлебосольным и распродавал свой богатый погреб. Нам достался небольшой бочонок пива, десяток колбас, один окорок и мешок соленых лесных орешков. Нагруженные сверх всякой меры, ребята вяло перебирали ногами. Мы с Расти толкали самую тяжелую тележку с товаром от кожевенника и бочонком пива, его кузен, четырнадцатилетний сын молочника Девин, толкал вторую тележку, наполненную продуктами. Рэнди шел налегке, ему по долгу службы так положено: опасная улица напрямую примыкала к нищим кварталам, сюда частенько заглядывали банды беспризорников. Да и время вечернее, как раз когда воришки и хулиганы возвращаются с рынка домой.

Насторожены были не зря — пару раз нас уже проверяли на прочность: подходили ребята, смотрели издали товар. Но всегда срабатывало либо наше численное преимущество, либо рядом оказывались взрослые. Однако все понимали, что долго ждать столкновения с гильдейскими оборванцами не стоит. Так оно и случилось: в конце концов из переулка гурьбой вышла группа босяков, все примерно нашего возраста.

Ар уже был близок к закату. Последние ласковые лучи задевали крыши, но здесь, среди домов, царил сумрак. Глухие заборы и ставни на окнах лишали нас даже невольных свидетелей — едва ли кто-нибудь рискнет выйти на шум схватки. Сегодня мы предоставлены самим себе.