Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века - [20]
Размеры заведений коррелировали с уровнем жизни жителей в разных частях Москвы. Например, в Серпуховской части (сейчас это район между станциями метро «Добрынинская» и «Тульская») проживал по большей части довольно бедный трудовой люд, у которого не было больших начальных капиталов, поэтому там было много небольших предприятий (с числом рабочих три — шесть человек). Лефортовская часть, напротив, демонстрировала расцвет фабрично-заводской деятельности и очевидно большую зажиточность жителей. Здесь доля женщин в промышленности доходила в 1830‐е годы до 30 %, они были активнее, количество наемных рабочих на предприятиях было в среднем в три раза выше, чем в Серпуховской части.
Особенно много небольших текстильных предприятий было в Преображенском, в селах Черкизово и Богородское на северо-восточной окраине Москвы (территория входила в Лефортовскую часть). В Черкизове и Богородском из общего количества всех фабрично-заводских заведений (их было 92) в 1835 году треть принадлежала женщинам, в том числе 20 — мещанкам. Столь высокая плотность промышленных точек объяснялась, во-первых, давними традициями ремесла в этом районе Москвы (по данным 1797 года, черкизовские и богородские крестьянки «упражнялись в пряже льна и тканье холстов»). Во-вторых, это было связано с тем, что сюда переселялись, поступая в мещанство и купечество, старообрядцы из Московской, Владимирской и Калужской губерний — местностей, где было развито крестьянское ткачество.
Мещанки — хозяйки преображенских, черкизовских и богородских предприятий — как правило, нанимали в два-три раза больше работников, чем мещанки Серпуховской части. Видимо, помимо наличия бóльших, чем у жителей Серпуховской части, капиталов, это объяснялось и хорошо налаженной системой сбыта и оптовых продаж. В Преображенском, Черкизове и Богородском основной продукцией были хлопчатобумажные платки и кушаки, бахрома, шелковые ленты, разные виды «шелковой материи» (включая кисею). Имелось несколько «чулошных» заведений.
Приведем примеры: в мастерской, принадлежавшей московским мещанкам Марфе и Матрене Филипповым, изготовлением хлопчатобумажных платков занимались десять взрослых и двое несовершеннолетних рабочих мужского пола, в мастерской мещанки Авдотьи Егоровой ткали платки двенадцать взрослых мужчин и пятеро подростков, на предприятии московской мещанки Аксиньи Елисеевой по выделке шелковых лент — семеро взрослых и пятеро подростков, на предприятии московской мещанки Марьи Афанасьевой по выделке шелковой кисеи — тринадцать взрослых и четверо подростков.
Женщины не специализировались исключительно на текстиле. К примеру, в 1826 году в Москве среди 170 владельцев кузниц («кузнечных мастеров») числились шесть женщин.
По данным за 1838 год, мещанкам принадлежали столярные, медные, кузнечные предприятия, на которых работали исключительно мужчины. Например, в Якиманской части мещанке Прасковье Федоровой принадлежала кузница (где работали два взрослых кузнеца и два подростка-подмастерья), мещанке Наталье Ивановой — «медное» заведение (два взрослых рабочих и четверо подростков изготавливали на нем котлы, кастрюли, сковороды, прочую медную посуду). В Басманной части у Настасьи Галичкиной было «резное по дереву» заведение (восемь взрослых, четыре подростка), а у Елены Волковой — «кузьнечное» (шесть взрослых, четыре подростка). Эти сведения свидетельствуют о включенности женщин-предпринимательниц во все сферы производства.
В 1830‐е годы мещанка Александра Беляева имела в Хамовнической части «сундушное мастерство». Производство находилось в Большом Трубническом переулке (ныне Земледельческий переулок) близ Плющихи, в доме мужа предпринимательницы Николая Беляева, который в 1818 году числился купцом, а в 1826‐м — уже мещанином. Мастерская была записана именно на Александру, и муж в документах не упоминается. У Беляевой работали пятеро наемных мастеров-мужчин. В той же части, на Большой Царицынской (ныне Большая Пироговская) улице, мещанка Александра Алексеева имела «голандровое заведение» с семью рабочими, где, как указано в документах, производила «лощение бумажных товаров чрез машину голандру».
Информация о фабричных и ремесленных заведениях женщин из низших сословий опровергает еще один стереотип. Логично было бы предположить, что они работали в типичных для женщин и близких им по сфере повседневного применения продуктов отраслях — изготовлении лент и кружев, помады и румян, одежды и головных уборов. Однако оказалось, что предпринимательницы наравне с мужчинами заводили кирпичные и кожевенные заводы, свечносальные и столярные предприятия, кузницы и меднолудильные предприятия.
Второй бытующий стереотип — будто владелицами предприятий были в основном вдовы, — тоже не подтвержден фактами. Среди владелиц предприятий найдено немало замужних женщин, а также незамужних, обозначенных в документах как «девицы».
Экономический перелом середины XIX века
Говоря о русском XIX веке, историки характеризуют десятилетия 1850–1860‐х годов как переломные в истории России. Экономически это время стало периодом структурных изменений, что выразилось, во-первых, в проведении хозяевами-собственниками массовой механизации крупных промышленных предприятий и, во-вторых, во внедрении кредитных отношений в систему взаимных расчетов между поставщиками сырья, производителями готового товара, торговцами в розницу (ретейлерами) и потребителями.
Новое время – эпоха появления на исторической сцене современной личности (modern Self). Долгое время этот процесс связывали с «расколдовыванием мира» и стремлением человека преодолеть «несовершеннолетие по собственной вине», отождествляемое с религией. Однако и сама вера, подверженная в Новое время обновлению и переменам, представляет собой средоточие формирования современной личности в Европе. Об этом свидетельствуют материалы духовной автобиографики. Если речь идет о России, то и тут становление личного самосознания, начавшееся в XVII веке, обычно описывают как результат «обмирщения» государства и общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).
Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.