Купаясь в солнечных лучах. Часть 2 - [8]

Интересно, смогут ли они примирить здравый смысл и жажду наживы.

Вокруг здания, где находилось место нашего заключения, шла стрельба. А мы сидели там беспомощные, привязанные, неспособные ни на какие действия. За окном темнело. Странно, за все прошедшее время я ни разу не подумала о Ризе…

Глава 5.

Дорога в никуда.

Мы в пyти всегда,

Смеpть идет за нами следом,

Hо спасает Бог нас каждый pаз.

Именем Хpиста нас ведет звезда,

Краешком земли, к любви.

Hад обpывом дней гоним мы своих коней

И летим к любви в кpови.

Песня.

- Леля! Лель! - настойчиво вырывал меня из беспамятства голос Юли.

Тяжело разлепив веки, жмурясь (свет причинял боль воспаленным глазам), я уставилась на товарку по несчастью.

- Чего тебе? - вздохнув, поинтересовалась у нее.

- Ты не сиди так тихо, - попросила меня девушка, - а то мне все кажется, что ты умерла.

Неожиданно внутри меня всколыхнулась злость: на нее, на себя, на всю эту жестокую абсурдную жизнь.

- Может песню тебе спеть? - ожесточенно прошипела я. - Ну, так, чтоб не скучно и не страшно было?

Юлька всхлипнула:

- Я пить хочу…

- А чего ты у них не попросила, когда мне воды приносили? Думаешь, здесь пятизвездочный отель? И тебя каждые пять минут будут спрашивать: “Не хотите ли чего? Достаточно ли вам комфортно?”

- Я их боюсь…

Девчушка окончательно упала духом и залилась горючими слезами, икая и поскуливая.

- И в туалет, и помыться… Есть хочу.., - игнорируя мой настрой, продолжила она заунывный перечень своих желаний в перерывах между всхлипами.

- Ты все записала? А то учти: где я тебе потом шампанское с фруктами и мужика в два часа ночи найду? - совсем озверела я.

Наверняка, задумав меня добить окончательно из мести, или чтобы не мучилась, Юля протяжно препротивно так завыла.

- Послушай, - увещевала я ее примирительно, тут же сдавшись, - люди на такой жаре без воды могут двое суток протянуть. За это время террористы про нас обязательно вспомнят. Во-первых, им выгоднее продавать живых, нежели мертвых. А во-вторых, они должны закрыть вопрос со мной. Я без лекарств и этих двух суток не протяну.

Испугавшись еще больше того, что ей придется сидеть тут наедине с трупом, напарница усилила громкость. Видимо, чем крепче нервы у человека, тем больше соблазна для окружающих проверить их на прочность. Ну, кто меня за язык тянул? Уж лучше помолчу. Все равно слова какие-то не те находятся…

Погружаясь в болезненный сон под аккомпанемент рева и жалобных причитаний, я мечтала больше не просыпаться.

Все-таки проснулась. И обнаружила, что была права. Нам нанесли визит те же самые типы бандитской наружности, которые допрашивали нас накануне. Проявив поистине поражающую мой воспаленный разум доброту, похитители отвязали обоих от стульев и разрешили посетить туалет. Юльке пришлось волочь меня на себе. Даже туда она одна сходить не отважилась.

После скудного завтрака, состоящего из воды и черствых лепешек, во время которого с нас не спускали глаз, мне сделали знак двигаться к выходу. Перемещаться самостоятельно я не могла. Не переставляла удивляться, когда же исчерпают себя резервные силы организма, с помощью которых мне еще удавалось удерживать себя в сознании. Одному из бандитов пришлось перекинуть мое горящее жаром тело через плечо и транспортировать таким образом его в нужное им место.

Закинув не особо бережно меня в кузов стоящего на улице грузовика, похитители не стали утруждать себя связыванием, видимо, осознавая, что сбежать я просто не способна.

Я с трудом приподнялась на локте. Грузовик прыгал по выбоинам и ухабам, и от каждого толчка, сотрясавшего мой измученный болезнью и лишениями организм, его омывала волна жгучей боли. Болела каждая клеточка тела, начиная от макушки, заканчивая кончиками пальцев на ногах. Мозг, казалось, превратился в желе, некую полужидкую субстанцию, которая опасно плескалась в черепе, грозя вытечь через уши.

Хотелось вновь погрузиться в спасительно-гуманное бессознательное состояние, только чтобы прекратилась, наконец, эта жестокая пытка, которую уже невозможно было выносить.

Вспомнился анекдот про говорящую лошадь, которую периодически сбрасывали из-под купола цирка. Коронной фразой номера было то, что после очередного падения многострадальная изувеченная лошадь все равно поднимала голову и спрашивала: “Ну, когда же я сдохну?”

Я, похоже, живуча, как кошка, или как та самая пресловутая лошадь из байки с налетом черного юмора.

Любопытство - отличительная черта женщин и вышеупомянутых кошек. Оно живет само по себе автономно и проявляется порой весьма неожиданно, невзирая ни на какие обстоятельства и положения. Вот и тут оно возникло внезапно и заставило меня изыскать в своем израненном теле остатки жалких силенок и проползти в конец грузовика, чтобы посмотреть, куда это мы едем. Хотя, казалось бы, какая уже разница? Вряд ли мне суждено дожить до конца пути. И что меня ждет там, в этом самом конце? Скорее всего, конец. Простите за тавтологию. Это слово билось в моей голове уже вторые сутки.

Отодвинув непослушными дрожащими пальцами старый затерый брезент, я установила, что мы уже давно выехали из города и движемся по пустыне. Наверно, я какое-то время все же находилась без сознания. Солнце нещадно палило. Было ощущение такой сухости во рту, что, чудилось, еще немного и небо потрескается.