Кундуз-Гардез - [11]
| Время проведения | Привлекаемые подразделения | Район Боевых действий | Примечания автора |
| 11.02.1980. | 1-я пдр | Кокчинский мост, Ходжагар | 1 рота была усилена расчетами ПКМ и АГС — 17 из второй и третьей рот 1ПДБ По рассказу Владимира С***-Цукера |
— Ребята! Нашу роту усиливают расчетами АГС-17 из других подразделений, и лететь нам на вертушках, брать Чертов мост, — ставит боевую задачу своим многократно проверенным в мародерстве, воровстве и жестоких битвах: за кусок хлеба; банку тушенки и ведерко угля, бойцам — командир первой роты старший лейтенант К***.
Сам то ротным только четыре месяца как стал, взводные офицеры молодняк после училищ, а солдаты в основном призыва осени 1979. Но ничего, уже притерлись, пообвыкли, озлобились, оборзели, в первые месяцы выжили, а дальше уж и так попрет. Опыта боевого нет? А у кого он в феврале восьмидесятого был? Опыт он ведь кровью добывается, и чем больше крови, чужой естественно, тем он дороже. А пороха хватало! Погрузилась рота в вертолеты, полетели. Сколько противника? Знаменитый ну просто стратегический русский ответ: «А х…й его знает!? Бой покажет. На месте разберемся» Усиленная парашютно-десантная рота это всего то шестьдесят пять бойцов, а из этих шестидесяти пяти, пятьдесят восемнадцатилетних пацанов, только, только среднюю школу закончили. А мост обороняло около полтора тысяч афганцев, вооруженных естественно.
В числе приданого первой роте расчета АГС — 17, летел захватывать мост и мой земеля, прозвище Цукер. Настоящее его имя говорить не буду, разрешения такого не имею, но кто служил в то время в первом батальоне, личность его легко идентифицирует. Рассказываю я, об этой операции исключительно с его слов, с официальной версией подвига, эта версия чуть расходится, если какая ошибка и есть, то оставляю это на его совести и памяти. Сам то я в то время, февраль 1980 г., еще книжки на гражданке читал.
Когда наши части вошли в Афганистан, то сопротивления практически не было, афганская армия засела в казармы, и носа своего не высовывала, многие ее солдаты и офицеры дезертировали. В стране неразбериха, кто… как… зачем…, никто ничего не понимал. В Кабуле пытались порядок навести, а в провинциях…, безвластие, да наши отдельно стоящие гарнизоны. Первое время наши части в боевые действия не ввязывались, да и не с кем было. Отряды моджахедов — душманов — духов, только создавались. Зато по Афгану полно бродило вооруженных дезертиров, и всяких там других любителей половить золотую рыбку удачи в мутной воде безвластия. Вот такой то отряд и захватил мост. В Афганистане других средств сообщения кроме автомобильного транспорта, не было, и нет. Через тот мост, проходили колоны и одиночные машины, и захватившие его дезертиры и прочая, прочая… шваль, очень недурно устроилась. Афганские машины и колоны они или полностью грабили, или пропускали за выкуп. Разок обстреляли и советскую войсковую колонну.
Ах, Вы так….?! Ну держитесь… паскуды! Первая рота к БОЮ!!!
К Бою!!! На рассвете зависли перед мостом вертушки.
— Все вперед! ПОШЕЛ!» — ревет команду офицер, посыпались из вертолетных люков в тусклый рассвет в неизвестность десантники.
— Рооота… в цепь! — надрывая глотку командует высадившимися десантниками ротный, — Справа и слева… перебежками… Вперед! Огонь!!! Расчетам АГС прикрыть навесным огнем наступающие цепи. Гранатами огонь!
АГС-17 «Пламя» это 30-мм автоматический станковый гранатомет, отличная почти безотказная машинка. АГС по существу является миниатюрным артиллерийским орудием. Скорострельность 350–400 выстрелов в минуту, оптический прицел имеет почти трехкратное (2,7) увеличение. Площадь поражения одной гранаты (ВОГ-17М) — 9 кв. м.
Всего АГСов придано к первой роте шесть единиц. Бьет навесным огнем «Пламя». Рвутся на мосту и предмостных укреплениях гранаты. Нет спасения от мелких осколков. Бежит к мосту десантура, с ходу из автоматов и пулеметов поливает мутный рассвет, мост и мечущиеся по нему ошалевшие тени. Оттуда редкая беспорядочная стрельба очередями. Посвистывают пульки. Эх, поймал свою свинцовую судьбинушку солдатик, упал. За ним еще один, вот и взводный офицер валится. Замялись ребята, попадали в зимнюю грязь, залегли под огнем, вжались телами в чужую землю.
— Куда лег разэтакий…! — заметались вдоль цепи ротные офицеры, — Не ложится….! Под такую…..! Если ляжем всех перебьют! — бьют ногами тех кто лежит, тех кто не хочет под пули вставать, — Вперед в бога и в мать, вперед……
Вперед! Вливается в души злоба, силы придает, и страх куда то ушел. Вперед! Поднялась десантура. Ну, вашу мать, щас мы вам покажем! А вертушки не ушли, набрали высоту, развернулись, и пошли на противника, его свинцовой смертью из пулеметов поливать, своих ребяток прикрывать. Давайте родненькие, прикрывайте! Потом сочтемся, если живыми вернемся.
Тонковата кишка, оказалась у тех, кто мост оборонял, паника их накрыла, вот и дрогнули они, побежали. Не захотели столкнуться лицом к лицу с озверевшими гяурами, до рукопашной дело не дошло. Взяла первая рота мост, с божьей и матерной помощью, и богатейшие трофеи в придачу. Семеро наших товарищей погибло, да десяток раненых.
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Как-то раз одуревшие с голодухи десантники старательно опустошили местную дынную бахчу, и афганские крестьяне не преминули тотчас пожаловаться командованию. Чтобы замять инцидент, убытки дехканам компенсировали большой партией армейского сухпайка. Спустя некоторое время «Голос Америки» сообщил, что «рашен коммандос травят мирное население Афганистана бактериологическим оружием». Весь гарнизон сутки по земле катался от смеха… Война, как ни странно, это не только страх, смерть, кровь. Это еще и забавные, веселые, невероятные истории, которые случались с нашими бойцами и поддерживали в них светлую надежду на то, что война закончится, придет долгожданный мир и они вернутся домой живыми…
Вещь трогает до слез. Равиль Бикбаев сумел рассказать о пережитом столь искренне, с такой сердечной болью, что не откликнуться на запечатленное им невозможно. Это еще один взгляд на Афганскую войну, возможно, самый откровенный, направленный на безвинных жертв, исполнителей чьего-то дурного приказа, – на солдат, подчас первогодок, брошенных почти сразу после призыва на передовую, во враждебные, раскаленные афганские горы.Автор служил в составе десантно-штурмовой бригады, а десантникам доставалось самое трудное… Бикбаев не скупится на эмоции, сообщает подробности разнообразного характера, показывает специфику образа мыслей отчаянных парней-десантников.Преодолевая неустроенность быта, унижения дедовщины, принимая участие в боевых операциях, в засадах, в рейдах, герой-рассказчик мужает, взрослеет, мудреет, превращается из раздолбая в отца-командира, берет на себя ответственность за жизни ребят доверенного ему взвода.
Всегда были и есть люди на всю жизнь отравленные наркотиком войны. В узких кругах не парадных ветеранов их так и называют "Человек — Война".
Из переписки с читателями:Вопрос: Этот роман случайно не о писателе Иване Ефремове? Ответ: Все что изложено, в данном повествовании является авторским вымыслом, а любое сходство с реальными событиями и людьми - совпадением.
Автор заявляет:Всё написанное в данном произведении, является авторским вымыслом, а любое сходство с реальными людьми и событиями, совпадением.Упоминания о пытках и (или) иных незаконных действиях сотрудников правоохранительных органов, касается только лиц, в отношении которых вступил в законную силу приговор суда. Все остальные правоохранители законопослушны и безгрешны «аки голуби», пока судом или трибуналом не будет установлено иное. Трибуналы отсутствуют, народные суды преобразованы в федеральные.Автор является сторонником эволюционного развития общества.
Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Автор книги «Последний Петербург. Воспоминания камергера» в предреволюционные годы принял непосредственное участие в проведении реформаторской политики С. Ю. Витте, а затем П. А. Столыпина. Иван Тхоржевский сопровождал Столыпина в его поездке по Сибири. После революции вынужден был эмигрировать. Многие годы печатался в русских газетах Парижа как публицист и как поэт-переводчик. Воспоминания Ивана Тхоржевского остались незавершенными. Они впервые собраны в отдельную книгу. В них чувствуется жгучий интерес к разрешению самых насущных российских проблем. В приложении даются, в частности, избранные переводы четверостиший Омара Хайяма, впервые с исправлениями, внесенными Иваном Тхоржевский в печатный текст парижского издания книги четверостиший. Для самого широкого круга читателей.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Эта книга рассказывает о героических днях гражданской войны, о мужественных бойцах, освобождавших Прикамье, о лихом и доблестном командире Филиппе Акулове. Слава об Акулове гремела по всему Уралу, о нем слагались песни, из уст в уста передавались рассказы о его необыкновенной, прямо-таки орлиной смелости и отваге. Ф. Е. Акулов родился в крестьянской семье на Урале. Во время службы в царской армии за храбрость был произведен в поручики, полный георгиевский кавалер. В годы гражданской войны Акулов — один из организаторов и первых командиров легендарного полка Красных орлов, комбриг славной 29-й дивизии и 3-й армии, командир кавалерийских полков и бригад на Восточном, Южном и Юго-Западном фронтах Республики. В своей работе автор книги И.