Кумир - [170]

— У меня осталось еще три месяца.

— Все, говорю, с тобой. С этой минуты.

У Манкузо челюсть отвисла:

— Обжалую. Мою пенсию ты у меня не отнимешь.

— Вот тут ты прав.

Скотт протянул ему лист бумаги. Манкузо взял его, держа на вытянутой руке и пытаясь разобрать мелкий шрифт.

— Что это такое?

— Досрочная отставка, малый. Порывшись в документах, великодушное Бюро нашло, что у тебя до хрена неиспользованных отпускных дней и еще по болезни.

— Нет их.

— А на сегодня есть. Вполне достаточно, чтоб убрать тебя отсюда, приятель. Тебе заплатят, ты получишь пенсию. Ты уже история. Подпиши это.

— С удовольствием.

Манкузо взял со стола шариковую ручку и наклонился — подписывать. Когда он закончил, Скотт выпрямился и сказал ему очень мягко:

— Ты пришил того парня из секретной службы, мать твою…

Манкузо посмотрел на него. Глаза в глаза.

— У него была двойная работа. Истмен послал его уничтожить Терри Фэллона. И ты хотел, чтоб это попало в газеты?

Еще мгновение Скотт сверлил взглядом Манкузо. Затем сник в кресле, выдержка, казалось, его оставила.

— Господи Иисусе,— сказал он,— обычная канцелярская возня. Ты же знал это, Джо. За каким дьяволом ты превратил ее в кошмар? Что тебе до всего этого?

— Сам не знаю,— сказал Манкузо и уставился на Скотта.— Может, я в самом деле старомодный идеалист.

Горечь отразилась на лице Скотта:

— Ступай к кассиру, старый ты болван.

Манкузо положил бумагу с ручкой на стол и вышел.

7.50.

Стив Чэндлер был занят по горло — работал в восемь рук, словно осьминог на беговой дорожке. У него оставалась его регулярная программа "Тудей" в Нью-Йорке да еще пресс-конференция с Фэллоном на Ви-Эр-Си. Приходилось крутиться быстрее воздушного акробата в цирке. Так что, когда в студии ЗБ зазвонил прямой телефон, он был не настроен смягчать выражения.

— Что там еще?

— Не желаете сделать эксклюзивное интервью с женщиной, которой дали пинка под зад?

Только секунда понадобилась ему, чтоб определить, кому принадлежит голос.

— Ты где? Всю ночь я пытался до тебя добраться.

— В безопасном месте.

— Правда?

— Я попаду в эфир?

— Как только пожелаешь,— сказал он.

— Когда будет Фэллон?

— Как обычно. В 8.11.

— О'кэй,— сказала Салли.— Я дам опровержение сразу после рекламы. Пойдет?

— Заметано. Где?

— Откуда он приедет?

— Студия 1 Ви-Эр-Си. Мы можем дать прямо оттуда.

— Нет уж, спасибо. Можешь послать бригаду в галерею для прессы сената?

— У нас одна и сейчас там. Чтобы комментировать речь Фэллона.

— Вели им освободить проход к двери. Для женщины по имени Сьюзан Лэйн.

— Да тебя там все прекрасно знают.

— А я изменила внешность,— сказала она.— У меня теперь короткая стрижка.

— О, женщины,— заметил Чэндлер.— О'кэй. Все что тебе угодно.— И он нацарапал имя.— Послушай,— продолжал он,— я тебе должен кое-что сказать. Когда никто не мог добраться до тебя прошлой ночью…

— Ну и что?

— Полиция получила ордер на обыск твоего дома. Существует телеграфный отчет, что…

— Поговорим в эфире после Фэллона,— сказала она. И повесила трубку.

8.05.

Ступив на подиум трибуны в студии 1 Ви-Эр-Си, Крис Ван Аллен попал прямо в осиное гнездо. В студии располагалось тридцать рядов складных металлических кресел — общим числом четыреста. И все они были заняты. Телекоманды расположились в конце комнаты и выстроились по обеим стенам. Казалось, каждый журналист в Вашингтоне пробивал себе дорогу в эту студию. От черного козырька над кабиной диктора у задней стены до самого подножия трибуны толклись журналисты, громко, оживленно беседуя.

Крис наклонился к микрофонам.

— Пожалуйста, уделите мне немного внимания,— сказал он усиленным, но надтреснутым — сцены испугался — голосом. Оглянулись только несколько журналистов. Кое-кто захихикал.— Пожалуйста! — воззвал он.— Леди и джентльмены! Садитесь, пожалуйста!

Мощные микрофоны, казалось, усилили не только его голос, но все его слабости.

Журналисты нехотя принялись разыскивать свои места.

— Пожалуйста,— еще раз воззвал Крис,— пожалуйста, леди и джентльмены. Рассаживайтесь. Благодарю вас.

Они шуршали, устраивались — неспокойно и взволнованно.

Крис развернул пачку бумаг на трибуне перед собой.

— Сенатор Фэллон сделает короткое заявление,— сказал он.— Сенатор считает, что откровения в сегодняшних газетах являются личным делом мисс Крэйн и относятся только к ней.

— Вы хотите сказать — интимным? — крикнул кто-то.

— Салли Крэйн уже пристрелили? — крикнул еще кто-то.

Внезапно показалось, будто рухнула крыша. Журналисты из первого ряда вскакивали, выкрикивая злые вопросы. А вслед за ними повскакивали с мест и другие. Через мгновение на ногах оказались уже все. Кто не орал, тот смеялся.

— Все-все-все! Пожалуйста! — надрывался Крис в микрофон.— Если вы не усядетесь, сенатор отбудет в аэропорт, и эта пресс-конференция произойдет в Сент-Луисе. Пожалуйста!

Сердито ворча, они постепенно расселись снова.

Крис откашлялся:

— Опубликованные фотографии ясно доказывают, что мисс Крэйн работала в офисе сенатора уже после…

— Ага! — гаркнул кто-то.— Это ее младенческие фотографии.— И вся студия взорвалась от хохота.

Крис продолжал, перекрывая грохот:

— … и эти фотографии не связаны ни с сенатором, ни с этой избирательной кампанией!