Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве - [54]

Большая податливость населения рекламе (см. рекламу коврижек конфетной фабрики „Заря“, плакат которой держал в руках сам космический путешественник Незнайка, после чего на эти коврижки возник ажиотажный спрос и магазинам удалось сбыть даже самый залежалый товар; также желание всех лечиться только у доктора Шприца после того, как он на глазах у телезрителей лично обследовал гостя с другой планеты — Незнайку).

Продакт-плейсмент товаров Спрутса в газетах, принадлежащих Спрутсу (в частности в „Давилонских юморесках“).

Недобросовестная реклама (напр. „скрытые платежи“ в гостинице „Экономическая“).

Манипуляция массовым сознанием посредством СМИ (см. кампанию против факта наличия семян гигантских растений, зависимость цен акций от того, что написано в газетах, реклама или антиреклама).

Откаты — когда Скуперфильд предлагает взять со Спрутса 5 миллионов, а сам Спрутс, собрав с монополистов 3 миллиона, оставляет 1 миллион себе.

Демонстративное потребление, причем как богатых, так и бедных (см. описание образа жизни мыльного фабриканта Грязинга, покупка автомобиля Козликом); богатые люди занимаются не преумножением капитала, а нерационально транжирят деньги, ломая для развлечения мебель или занимаясь другой бессмысленной тратой денег (собачьи рестораны, парикмахерские и т. п.).

Примитивные кинематограф, телевидение и живопись. Цензура в средствах массовой информации. Пренебрежение фундаментальными научными исследованиями, не сулящими непосредственной выгоды.

Широкая коррупция как полицейских, так и судебных органов, взяточничество и безнаказанность богатых (см. вымогательство взятки у Незнайки Миглем, признание судьей Вриглем тотального подкупа полиции, Общество взаимной выручки, неразделенность исполнительной и судебной властей).

Заинтересованность полиции только в борьбе с бандитами, но не в искоренении самого бандитизма, так как если не будет бандитов, то полиция станет не нужна и полицейские окажутся без работы. Этим объясняется наличие свободной торговли оружием и почему полиция закрывает на это глаза.

Введение элементов чрезвычайного положения при появлении угрозы системе».

5

Если пойти по пунктам, возникает главный вопрос: отчего Николай Носов не дал хотя бы краткий очерк лунной власти и политики? Думаю, причин несколько. Наверное, не хотел утяжелять и без того непростую для детского восприятия фактуру. Во-вторых, Носов, уважавший деталь и точность, видимо, понимал, что описание красот и гримас буржуазной демократии едва ли пройдет по цензурному маслу — даже к сатирам Марка Твена и Ярослава Гашека на тему выборов писались длинные нудные предисловия. В-третьих, Николай Николаевич, как и все в СССР, знал марксово «бытие определяет сознание» и потому гениально предсказал в «бредламах» многие политические институты — от ТПП и РСПП до «семибанкирщины» и олигархической системы «власти экономической над властью политической» (интересно, читал ли «Незнайку на Луне» идеолог схемы Борис Березовский?) в 1996–2000 годах.

Наконец, Носов понимал, что власть спецслужб не нуждается ни в каких стыдливых институтах-подпорках, а политическая температура общества нередко зависит от соперничества силовиков, хотя суть модели при этом не меняется.

И то верно: Владимир Путин, выходец из КГБ, сделал свою контору первой среди равных, однако в разные годы с ней не без успеха соперничали Генеральная прокуратура, МВД, Следственный комитет. Главы силовых ведомств напоминали жокеев в заезде, то отрывающихся на полкорпуса, то ревниво наблюдающих за тем, кто вырвался. Переменные эти скачки давно надоели публике — даже упертая диссида оставила фразеологизм о «кровавой гебне». «Режим» так и именуется, без обозначения силовых подвидов, хотя само государство через реформу МВД узаконило эпитет «полицейский».

6

Своеобразную инициацию, пропуск в грядущую лунную жизнь Незнайка получает в «каталажке», то есть в тюрьме, а ведь только в России места заключения называют «народными университетами». Незнайка в общей камере узнает о принципах товарно-денежных отношений и системе лунных запретов и репрессий:

«У нас здесь всё можно. Нельзя только не иметь крыши над головой и ходить по улице без рубашки, без шляпы или без башмаков. Каждого, кто нарушит это правило, полицейские ловят и отправляют на Дурацкий остров. Считается, что если ты не в состоянии заработать себе на жилище и на одежду, значит, ты безнадежный дурак и тебе место как раз на Острове дураков. Первое время тебя там будут и кормить, и поить, и угощать чем захочешь, и ничего делать не надо будет. Знай себе ешь да пей, веселись, да спи, да гуляй сколько влезет. От такого дурацкого времяпрепровождения коротышка на острове постепенно глупеет, дичает, потом начинает обрастать шерстью и в конце концов превращается в барана или в овцу».

* * *

Здесь сразу отметим, что манера не только встречать, но и судить по одежке может быть спроецирована не только на ситуацию с бомжами, но и на гламур как идеологию российского потребления. Гламурные персонажи в романе — даже не коротышки, а собачки Роланд и Мимишка, за которыми ухаживает Незнайка — купание, визаж, салон красоты, ресторан, фитнес (с бассейном).