Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов» - [22]
Новые формы культуры заговора, рассматриваемые в настоящем исследовании, — это не просто результат радикализации и полевения тех, кто недоволен политикой Соединенных Штатов. Они отражают более фундаментальную перестройку самой сути американской политики и питают ее. Новаторская статья Хофштадтера о параноидальном стиле не выходит за рамки традиции политологических исследований, посвященных политике нетерпимости и правому экстремизму.[76] Хофштадтер убежден, что от конспирологического воображения страдает лишь край американской политики (главным образом, правый). Отчасти эту точку зрения следует понимать как реакцию на еще очень заметные на тот момент крайности маккартизма, а также, как вытекает из примечаний к статье, на видимые крайности, с которыми европейские авторы, помешавшиеся на идее заговора, отреагировали на убийство Кеннеди (PS, 7, note 5). По мнению Хофштадтера, необходимо всеобщее интеллектуальное осуждение узколобой и застойной политики правых групп, разжигающих ненависть.[77] Пытаясь убедить себя в том, что эти отдельные эпизоды проявления экстремистского паникерства не нарушат фундаментальную стабильность американской политической системы, он утверждает, что носитель параноидального стиля (у Хофштадтера им обычно оказывается мужчина) не в состоянии воспринимать «социальный конфликт как нечто, что можно урегулировать и в чем можно достичь компромисса» (PS, 31). «Параноидальный стиль» оказывается последним средством для тех, кто отстранен от центров власти и чьи «основные системы ценностей» не согласуются с «нормальным политическим процессом, принимающим вид сделки и компромисса». Таким образом, Хофштадтер считает контрподрывную литературу отражением неспособности различных меньшинств решить классовый конфликт «обычными методами политической тактики взаимных уступок» (PS, 29). Отсюда следует, что ущемленные маргинальные группы, в сущности, не в состоянии постичь уникальности американской политики, понять, что социальная и экономическая мобильность американского общества обеспечивает защиту от европейских эпидемий в виде насильственного свержения власти, вызываемых коренными конфликтами — классовыми, расовыми, гендерными и сексуальными.
Хотя настойчивое стремление Хофштадтера считать «параноидальный стиль» присущим только меньшинствам и имело какой-то политический смысл в напряженной атмосфере, царившей в Америке до обнародования отчета комиссии Уоррена об убийстве президента Кеннеди, сейчас эта точка зрения уже неубедительна. На примере убийства Кеннеди опросы общественного мнения показывают, что сегодня подавляющее большинство американцев верит, что тут не обошлось без какого-то заговора (хотя, как мы увидим во второй главе, ситуация с общественным мнением об убийстве Кеннеди далеко непроста). Точно также до 1960-х годов по результатам опросов выходило, что три четверти американцев доверяют своему правительству. Согласно аналогичному опросу, проведенному уже в 1994 году, лишь четверть американских граждан доверяет властям.[78] Еще важнее то обстоятельство, что наблюдающееся уже после выхода статьи Хофштадтера широкое распространение конспирологических взглядов отражает переход конспирологических теорий с окраины американской политической и культурной жизни в самый центр. Язык конспирологии не только проник в американскую культуру, но связан теперь и с главными конфликтами в американском обществе, хотя порой и в замещенной форме. Третья и четвертая главы, например, посвящены тому, как риторика заговора влияет на обычные рассуждения на тему расизма и сексизма.
Некоторые комментаторы утверждают, что в последние годы возникла своего рода «смешанная паранойя», объединяющая традиционные левые и правые фланги, когда, например, на сайтах милиции*[79] цитируется Ноам Хомски.[80] Однако проблема не столько в возникновении новой и даже более опасной формы маргинальной политики, перекраивающей карту традиционной политологии и сплачивающей крайних левых и крайних правых в жуткую коалицию. Скорее дело в том, что политический язык и стиль маргиналов нередко оказывается самой привлекательной формой народного инакомыслия, к тому же это дискурс распространяется от явно маргинального политического мира милиции и патриотического движения до озабоченного заговорами мейнстрима. В мире, где триумф мирового капитализма в духе laissez-faire уже не требует доказательств, для многих людей единственной возможностью проанализировать происходящее и увидеть свое недовольство остается лишь «сумасшедшая» риторика конспирологов.
На первый взгляд теории милиции и патриотического движения действительно кажутся притянутыми за уши. Их вебсайты и брошюры продвигают идею заговора международных организаций, включая Совет по международным отношениям (СМО), Трехстороннюю комиссию и даже саму Организацию Объединенных Наций. Все эти организации якобы стремятся установить «Новый Мировой Порядок», предусматривающий создание злого всемирного правительства, которое наложит руку на суверенитет Соединенных Штатов. В материалах этих группировок регулярно можно встретить сообщения о черных вертолетах без опознавательных знаков. Считается, что они либо связаны с прилетами инопланетян, либо охраняют Штаты от вторжения при помощи передовых технологий. Так, на веб-странице, озаглавленной «Маленький черный вертолет», можно прочитать, что «маленькие черные вертолеты используются ООН для подготовки установления тотальной власти над Соединенными Штатами. Частная собственность на территории Соединенных Штатов будет интернационализирована, оружие у граждан конфисковано, а дети — изнасилованы, если мы позволим им продолжать их секретные операции».
