Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов» - [111]

Однако в последнее время вопрос о том, были ли пугающие эпидемиологические сценарии ВИЧ-инфекции преувеличены в конспирологических целях, приобрел новое звучание. Все больше авторов начинают оспаривать устоявшееся мнение о том, что в Центральной Африке в зоне СПИДа проживает двадцать миллионов человек, зараженных ВИЧ, а также возражают против того, что инфекция будет распространяться и дальше. Так, Чарльз Гешектер, профессор истории стран Африки и Америки из Беркли, утверждает, что масштабы ВИЧ-инфекции в Африке крайне преувеличены, поскольку на этом континенте СПИД определяется иначе. Как и во всем мире, в Африке диагноз СПИД ставится в случае положительного анализа на ВИЧ и при наличии симптомов одной из нескольких болезней. Но, как утверждает Гешектер, в Африке на результаты ВИЧ-анализов полагаться нельзя. Более того, в перечень заболеваний, сопутствующих СПИДу, входят не только редкие оппортунистические инфекции*,[448] которые обычно связаны со СПИДом на Западе, но также и диарея, потеря веса и туберкулез. Иммунодефицит, вызванный недоеданием, — обычное для Африки явление, продолжает Гешектер, а значит, многие случаи обычных, хотя и столь же смертельно опасных заболеваний, записываются на счет СПИДа.[449]

Если Гешектер считает, что западная медицина на колонизаторский манер неуместно навязывает Африке свои методы, то в глазах других исследователей та же самая ситуация выглядит как намеренная, почти конспиративистская попытка раздуть данные статистики. Участники активистской группы HEAL (Health Education AIDS Liaison) утверждают, что статистика по заболеванию СПИДом в Африке преувеличена из-за неправильных диагнозов. Делается это для того, чтобы получить с Запада больше денег на исследования и гуманитарную помощь, которые иначе не получить на «прозаические», но такие же, как СПИД, смертельно опасные проблемы типа хронического недоедания. Сторонники этой точки зрения считают, что западные фармацевтические компании и международные организации, например ВОЗ, активно участвуют в этом процессе, потому что поставка дорогих лекарств и вакцин для анализов огромному количеству африканцев входит в их интересы.[450] Хотя обнаруженные активистами HEAL «факты» могут оказаться ложными, и, несмотря на то что их позиция слишком уж созвучна доводам реакционеров, утверждающих, что Западу нечего волноваться по поводу СПИДа, все же не так просто отмахнуться от разумных мыслей, лежащих в основе этих рассуждений, причислив их к разряду измышлений фанатичных конспирологов. По крайней мере, обращая внимание на историю медицинской науки в более широком контексте, на ее текущее состояние со всеми присущими ей недостатками, начинаешь задумываться, всегда ли транснациональные фармацевтические компании лучшим образом удовлетворяют интересы пациента.

Боязнь гомосексуалистов

Хотя СПИД, несомненно, пугает и озадачивает, может легко показаться, что реакция на это заболевание подчас сопровождается чрезмерной паникой.[451] Как мы видели ранее, за последние два десятилетия широко распространилось параноидальное беспокойство по отношению к телу и его уязвимым точкам, однако похоже, что этого общего объяснения недостаточно для оценки специфической культуры телесной паники, связанной с эпидемией СПИДа. По одной из версий, эту панику разожгли реакционные силы, старающиеся объединить страх перед этой болезнью со страхом перед (гомо)сексуальностью через нагнетание паники вокруг опасностей, связанных с беспорядочными половыми связями вообще и с анальным сексом в частности. Так, Сьюзан Зонтаг утверждает, что паника вокруг СПИДа, сопровождаемая конспирологическими версиями, была использована новыми правыми для наступления не только на гомосексуальность, но и на весь проект сексуального освобождения, начавшегося в 1960-х годах.[452] Более того, разжигание страха и предрассудков способствует выработке трудного консенсуса, поскольку подвергнутый карантину индивидуализм начинает представлять и медицинскую мудрость, и здравый смысл в контексте личных и социальных отношений.

Прислушиваясь к заявлениям тех же Ляруша и Фолуэлла, мы могли бы задуматься: действительно ли новые правые цинично и в полной мере контролируют свою риторику? Порой их параноидальное осуждение анального секса кажется искренним (в том смысле, в каком оно имеет отношение к фобии), а не цинично выдуманной (в смысле манипулирования) моральной паникой. В своем убедительном анализе изображений СПИДа в массмедиа Саймон Уотни утверждает, что «теория моральной паники» в отношении истерической риторики, окружающей эпидемию СПИДа, не может «ответить на вопросы относительно того, как работает воображение и подсознание».[453] Как доказывает Уотни, понять того, почему реакция массмедиа и новых правых оказалась настолько гомофобной, можно лишь приняв во внимание такие психические механизмы, как проекция, отсутствие идентификации, отрицание, вытеснение и т. п. Из-за психоаналитический характера этой терминологии может показаться, что Уотни вот-вот переведет панические реакции на СПИД в разряд патологически параноидальных и тем самым помешает их дальнейшему анализу. Более того, может создаться впечатление, что увязывание паранойи с гомосексуальностью, как у Саймона Уотни, лишь повторяет классический анализ Фрейдом паранойя в случае с больным Шребером, когда паранойя объяснялась отрицанием гомосексуальности. Но здесь как раз и есть существенное отличие. Во-первых, анализ Уотни в меньшей степени применяется к уникальной психической жизни отдельных людей, чем к психическому формированию целой культуры, в условиях которой угроза заражения гомосексуальностью служит сохранению границы между нормальным и девиантным. Во-вторых, в книге «Сдерживая желание» утверждается, что реакция на распространение СПИДа не столько породила новые страхи, сколько обратилась к уже существующим, и в итоге истерическая реакция на эпидемию СПИДа явилась не внезапной и необычной вспышкой, а нормальным (и порой по-заговорщически систематическим) проявлением установившейся гомофобии, которая определяет сексуальные и социальные отношения в обществе. По сути, Уотни вносит свой вклад в то, что Ив Кософски Седжвик называет «цепочкой убедительных и идущих вразрез ответов на доводы Фрейда», которые «закрепили параноидальное состояние как единственное предпочтительное состояние для понимания не самой гомосексуальности (как это наблюдается во фрейдистской традиции), а скорее механизмов гомо-фобного и гетеросексистского давления на нее».