Культура и мир - [26]

В СССР это ценностное ядро изменилось разве что по именованию ценностей, содержание которых осталось тем же. Вместо царя – партия с ее мудрым вождем. Вера – не православная, а в коммунизм. Отечество – не Святая Русь, а социалистическое. Охранительный принцип в культурной политике остался. Но дополнился активным, целенаправленным регулированием всего, что происходило в культуре и с культурой. А также – противопоставленностью советской культуры – культуре буржуазной, западной, с ее влиянием, считавшимся вредным, тлетворным.

Культурная политика в СССР обрела формы жесткого контроля и управления, постоянного идеологического давления. Отношение советского государства к культуре было весьма заинтересованным. Культуру пытались, и не безуспешно, использовать в целях идеологического воздействия, воспитания советских людей, патриотов, строителей коммунизма. Государство торговало культурными ценностями, повышало с их помощью свой престиж.

Культура советского периода была неоднородной. В ней были элементы нового советского, старого и нового не советского, и, порой, даже антисоветского. Последние, по мере их появления, так или иначе уничтожались. В лучшем случае – выталкивались из страны, за рубеж.

В целом, культурная политика была направлена к тому, чтобы культура, ее ценности могли быть наилучшим образом использованы в деле строительства коммунизма.

Во время и после перестройки от тоталитарных форм управления культурными процессами отказались. Идеологический пресс перестал давить. Поднялся «железный занавес», долго охранявший культуру от чуждых советской идеологии воздействий. В отношении государства к культуре почти исчезли его контролирующие и регулирующие функции. Сфера культуры от состояния постоянной полузажатости перешла к состоянию анархии, которое только казалось реальной демократией. За культурой никто не надзирал, никто ее и не опекал. Было преодолено ее отстранение от развития культуры в не советском цивилизованном мире. В самой постсоветской стране происходили переоценки ценностей и преобразования культурных смыслов. Разные поколения людей внезапно начали сталкиваться с явлениями культуры (нередко – псевдокультуры), от которых их раньше ограждали. Имеется в виду и то, что ворвалось с Запада (меньше – с Востока), и свое, вышедшее из подполья, вновь возникающее – полусвое-полузаемное, и еще неясно, имеющее ли отношение к действительной культуре, а если имеющее, то какое.

Идеология, называвшаяся марксистской, была всячески обругана, хотя действует до сих пор, трансформируясь почти до неузнаваемости. Пресса, критика заговорили разное и разными голосами. Опьянение свободой слова, печати, вообще свободой СМИ, не сразу, но вылилось в вакханалию вседозволенности, словесной наглости и болтовни.

Все зашаталось. Ценности, казавшиеся устоявшимися, если не вечными, обсуждались непривычно вольно. Разрушались всяческие табу. Пропагандировалось и рекламировалось то, что сиюминутно, что недавно считалось хламом, низкопробщиной, масскультом, кичем, макулатурой, порнографией или хулиганством околокультурной элиты. Казалось, исчезли какие бы то ни были нравственные ограничения и ориентиры.

Новому, становящемуся на обломках старого, государству, поначалу было, очевидно, не до культуры. Государство совсем перестало вмешиваться в то, что происходило в сфере культуры. Культурной политики не стало, кроме того, что действовало «по инерции». Хотя заявления российских политиков о важности «возрождения», развития культуры бывали громкими, некоторые, иногда популистские, действия властей касались преодоления того, что ранее делалось с культурой, с ее деятелями.

Однако, позиция полного невмешательства в дела культуры не смогла утвердиться. И если М. Шемякин в одном недавнем интервью сказал, что сегодня чиновникам или Кремлю «нет дела до искусства, не тем они заняты» (Шемякин 2008: 1), то это не точно. И чиновникам, и Кремлю сегодня уже есть дело и до искусства, и до культуры в целом. Вопрос в том, в какой мере, почему и как их интересует культура.

Конечно, в значительной мере – в качестве средства для наилучшего достижения политических целей. Самое простое в этом плане – активное использование деятелей культуры во внутриполитической борьбе, например, за голоса избирателей, в деятельности партий и парламентских учреждений.

Проявление внимания к культуре, к историческому прошлому культуры, используется для повышения престижа власти. Она на самом деле предпринимает отдельные действия, касающиеся сохранения культурного наследия и воздействия культуры на население. Можно указать на «операции» по спасению памятников культуры, открытие телевизионного канала «культура».

Власти осознают роль культуры как возможного фактора консолидации общества, интересы которого, по их мнению, они и выражают. Государство заинтересовано в культурности и цивилизованности, нормирующих поведение людей на основах морали и права. В любом государстве культура (или ее имитации) используется для заполнения и организации досуга населения. И поскольку уже давно в мире торгуют культурой, ее памятниками, достижениями, наше государство не может и не хочет стоять совсем в стороне от этой торговли, отдавая весь доход от нее в частные руки, разным «пиратам».