Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила - [80]

. Тутмос III следил за финикийскими гаванями, пока сам он двигался в северном направлении. «Теперь каждый порт, который достигал Его Величество, был обеспечен хорошим хлебом и различными [видами] хлеба, оливковым маслом, благовониями, вином, медом и фруктами». В другом источнике сказано, что гавани были обеспечены и экипированы «согласно их налогам и ежегодному обычаю». В дальнейшем Тутмос захватил корабли, чтобы они ходили в Египет и из него[198].

Тутмос расширял военную и политическую власть на территории Азии. Его представители назначались для управления областями, а в важных городах пребывали его постоянные наместники, управлявшие азиатскими князьями. Административным центром была Газа в Палестине[199]. Она не восставала против Тутмоса III во времена битвы при Мегиддо, поэтому ее не упомянули в списках городов, над которыми он одержал победу. В Старой Газе была крепость, которую азиаты называли мигдол. Она являлась пропускным пунктом в начале пути по Сиро-Палестинскому региону. По дороге передвигались «царские посланники для всех иноземных стран», выносливые и смелые гонцы, путешествовавшие на своих колесницах через трудные и опасные страны, чтобы служить фараону. С собой они носили глиняные таблички с надписями на аккадском – языке дипломатии тех времен. Они передвигались между Фивами и Богазкеем, между Тель-эль-Амарной и Библом, таким образом объединяя державу с ее примитивными путями сообщения. Тутмос III настолько хорошо укрепил свою державу, что гонцы могли путешествовать на сотни километров от границ Египта в относительной безопасности[200].

Во время правления Тутмоса III и в ранние годы царствования его преемника Аменхотепа II контроль над завоеванными землями осуществлялся с помощью частого проведения на территории Азии египетских военных парадов. Сто лет спустя память об этом событии заставила азиатского правителя сказать: «Кто в прошлом завоевал Тунип? Не был ли это Манахбирия [Тутмос III], кто сделал это?»[201] Другим фактором было то, что сезоны походов приходились на важное для жизни страны время года. Жатва в Египте происходила ранней весной, после чего армия фараона отправлялась в Азию, чтобы прибыть туда во время созревания урожая, когда местные жители наиболее уязвимы. Несомненно, египетские отряды жили за счет этой земли и получали особенное удовольствие оттого, что им удается застать врага врасплох именно в период сбора урожая. Относительно похода в Финикию источники сообщают: «Их сады были полны их фруктами. Их вино было найдено лежащим в их прессах, как текущая вода, а их зерно – на полу. Его было больше, чем песка на побережье. Армия была обеспечена в избытке с этими дарами… Вот почему армия Его Величества была так пьяна и умащена маслами, как если бы был праздник в Египте»[202].

Шло время, традиция демонстрации ярости фараона укрепилась, в результате чего азиатские владения можно было контролировать с помощью небольших гарнизонов, разбросанных по различным городам. Почти невероятным кажется то, что силами от пяти до двадцати пяти египтян можно было контролировать город. Однако города в Азии были маленькими и находились в состоянии раздробленности. А за небольшим гарнизоном стояла безграничная власть армии фараона, поэтому горстка отрядов могла действовать как местная полиция и разведка. Этой силы хватало до тех пор, пока не наступил амарнский период, разрушивший империю.

После битвы при Мегиддо Тутмос III заставил азиатских князей присягнуть ему в верности, а затем позволил им вернуться в свои города. В целом он был согласен, чтобы они продолжали править, но под его присмотром и с его гарнизонами. Однако фараон ввел практику удержания в Египте заложников, помогающую управлять действующими князьями и воспитывать будущих правителей в египетских традициях. Данную политику установили во время его шестого похода. «Теперь сыновей правителей и их братьев забирали для того, чтобы были они заложниками в Египте. Затем когда кто-то из этих царевичей умирал, а Его Величество мог назначить своего сына, чтобы тот занял его место. Список сыновей правителей, которых забрали в этом году: тридцать шесть мужчин»[203]. Таким образом, хотя князья могли продолжать править, они должны были отдавать в заложники высокопоставленного человека, чтобы отношение к ним было хорошим. А их наследники обучались в Египте, поэтому они начинали считать, что их домом является эта страна, а не те города, где они родились. По всей видимости, судя по тому, что некоторые азиатские правители сохраняли практически фанатичную преданность Египту в трудный амарнский период, эта система приносила пользу.

Анналы Тутмоса III дают нам неполное представление о богатствах, которые получал Египет после создания державы. Эти свидетельства неясны из-за существования официальной пропаганды, из-за которой в качестве «дани» перечислены предметы вне зависимости от источника их поступления, то есть мы не знаем, как ее получили – в ходе грабежа завоеванных областей, международной торговли или в качестве подарков могущественных правителей. Так, «дань» из Ассирии, Хеттской империи и Вавилонии происходила не из этих отдаленных регионов, а, вероятно, ее получали или в рамках торговых отношений под руководством царя, или в ходе обмена подарками между правителями этих стран и фараоном Египта. Подобные подарки свидетельствуют о том, какие отношения складывались между сильными мира сего в то время. Название государства Митанни, на западе окруженного хеттами и Египетской державой, а на востоке – Ассирией и Вавилонией, отсутствует в списке дарителей подарков, что вполне логично, учитывая его положение. Его сдавливали до тех пор, пока оно не стало прибегать к помощи одной или нескольких других стран; позднее оно примкнуло к Египту, а затем из-за возникшей необходимости – к хеттам.