Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила - [14]

Так или иначе, можно с уверенностью сказать, что доисторические египтяне обладали скрытыми способностями и желанием экспериментировать в определенных направлениях. Если называть их «варварами», то только потому, что они не знали письменности или цивилизации, но при этом они уже не были тупоумными дикарями. Будучи земледельцами, они оказались привязанными к своим участкам, но иногда отрывали взгляд от грязи, благодаря чему у них постепенно появилось стремление к улучшению качества собственной жизни. В любом случае мы не располагаем сведениями, которые позволили бы нам определить, когда были сделаны два важнейших шага: начала создаваться обширная ирригационная система и появилась централизованная власть, способная осуществлять планирование и не имеющая личностный характер. Династический период начался с объединения разных частей Египта в единое государство. Приблизительно тем же временем датируется изобразительный источник, показывающий заинтересованность египетского царя в ирригации и его церемониальную роль при открытии нового канала[4]. Мнение о том, что крупные государственные и масштабные ирригационные проекты появились только тогда и им предшествовали длительные процессы объединения общин и вырубки зарослей вдоль Нила, закончившиеся резким цивилизационным скачком, который перенес человека в историческое время, является сугубо объективным.

Как было отмечено выше, на настенных рельефах династического периода изображены густые заросли, из чего можно заключить, что к тому времени они еще не были полностью истреблены. Кроме того, можно предположить, что масштабные работы по ирригации были следствием важной революции в обществе: прирост населения вызывал потребность в увеличении земельных площадей, дополнительные земли появлялись за счет ирригации, больший объем урожая стимулировал увеличение численности населения, и этот прирост обусловил политические, экономические и социальные изменения в жизни. Начало этого типа революции длилось в течение продолжительного времени, в определенный момент она набрала силу, и дальнейшее ее развитие происходило очень стремительно. Хотя данный факт невозможно доказать или опровергнуть, можно предположить, что важнейшие изменения в сельском хозяйстве, связанные с ирригацией, непосредственно предшествовали историческому периоду и во многом породили его. Конечно же это не означает, что создание больших каналов стало единственной причиной начала исторического периода, – данный процесс был намного более сложным. Но это значит, что, когда египтянам пришлось начать подобную совместную деятельность, они достигли определенной степени зрелости или внутреннего напряжения и что их зрелость вкупе с плодами ирригации обусловила возможность достижения нового уровня жизни.

В чем заключался новый уровень жизни? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы должны принять во внимание некоторые концепции, предложенные рядом ученых. Так, принцип «вызова и ответа», применимый к пробуждению древнеегипетского общества, разработал А. Тойнби[5]. По его мнению, первым вызовом была борьба с природой: уничтожение зарослей вдоль берегов Нила, освоение черной плодородной почвы и контроль разлива реки. Посредством действенного ответа была сформирована единая культура, но люди продолжали прилагать усилия и в последующий период, очень многого достигнув в эпоху пирамид.

Несомненно, это важный принцип, тем не менее он не дает ответа на ряд вопросов. Почему доисторические жители Египта ответили на вызов, в то время как их южные соседи в Судане этого не сделали? Почему египтяне долгое время не использовали скрытые прибрежными зарослями плодородные земли и какие вновь возникшие причины побудили жителей долины Нила их освоить? Очевидно, что мы имеем дело с фактором, который поддается рассмотрению и описанию только после свершившегося факта, но совершенно непредсказуем до этого. Может показаться, что многие возможности, проистекающие из окружающей среды, до определенного времени не привлекают внимание, но потом некая каталитическая сила направляет энергию людей в нужное русло. Что может быть таким катализатором – значительные изменения в хозяйстве, иноземный стимул или постепенное духовное созревание? Вероятнее всего, это произошло под воздействием не одного, а нескольких факторов. Если это действительно так, то медленные изменения прошедших столетий привели к резкому скачку от позднедодинастического к династическому периоду.

Другая концепция, которую следует здесь рассмотреть, – это «урбанистическая революция» В.Г. Чайлда[6]. С его точки зрения, начало истории отмечено изменениями в структуре общества, заключающимися в том, что недифференцированные земледельческие общины стали объединяться вокруг деревень – сельскохозяйственных, политических и экономических центров. Каждый член предшествующего общества был самодостаточным хозяином, производившим собственную пищу и одежду, орудия труда, оружие и сосуды, строившим свою хижину и самостоятельно продававшим результаты своего труда. По мнению Чайлда, наступление урбанистической революции вызвало специализацию производства. На место прежнего земледельца, выполнявшего все виды домашних работ, пришли профессиональные оружейники, гончары, ткачи, строители, моряки, торговцы и т. д. Согласно этой теории улучшение сельского хозяйства привело к появлению излишков богатства и избытку населения. Первые обусловили возникновение правящего класса, у которого появились время для досуга и интерес к искусству, а избыток населения вызвал появление специалистов, основной профессией которых стало обслуживание потребностей, связанных с ремеслами и искусствами. Кроме того, эти большие сообщества объединяли взаимосвязанные, но безличные интересы, в то время как прежние общины, связанные семейными или личными узами, преследовали одну общую цель. Таким образом, появилась необходимость в новых способах осуществления контроля над этими безлично организованными сообществами, что привело к росту государственной организации, безличного законодательства и насаждению государственной религии. Так урбанистическая революция Чайлда породила государственную машину, включавшую гражданскую и жреческую бюрократию и полицию для обеспечения повиновения религиозным ритуалам и законам. Профессионализация управления и торговли привела к появлению последнего побочного продукта урбанистической революции – письменности, необходимой для ведения административных и торговых дел.