Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила - [124]

В действительности допрос производился с ужасающими нарушениями. На следующий день вторая комиссия, возглавляемая ни много ни мало самим визирем, взяла пленника с собой через Нил, чтобы «он рассказал, что произошло». Несчастный обвиняемый был медником Пахара, который признался в нескольких грабежах в Долине цариц двумя годами ранее. Тогда ему завязали глаза, полиция стала толкать его, чтобы он потерял ориентацию, а затем его допросили высокие сановники страны. Когда повязка была снята с его глаз, он смог опознать только два совершенно незначительных места, которые ограбил: гробницу, в которой никогда не производилось захоронения и которая была оставлена открытой, и барак рабочего некрополя. Медник был торжественно приведен к клятве и «допрошен с крайней строгостью», что означает, что ему связали вместе руки и ноги и били по ладоням и ступням, а также пригрозили отрезать нос и уши и посадить на кол. Однако он настаивал: «Я не знаю здесь никакого места, кроме этой открытой гробницы, а также помещения, которые я указал вам». Чиновники затем изучили печати, наложенные на внешние двери гробниц, и обнаружили, что они не тронуты. Удостоверившись в том, что обвинение в халатности было сильно преувеличено, они вернулись на свой берег Нил.

Тем вечером случилось событие, поражающее бесцеремонной жестокостью. Чиновники позволили населению Западных Фив провести шествие в честь восстановления доброго имени их управляющего. «Великие серы повелели управителям, руководителями, ремесленникам некрополя, главам маджаев, маджаем… обойти Запад Города (то есть некрополь) вплоть до Города в великом шествии». Вполне естественно, что толпа дала волю своему торжеству совсем рядом с Пасером, который в пуританском унынии пытался изменить принятый порядок вещей. Они подошли к самой его двери, чтобы выразить свой восторг[352]. Тогда Пасер вышел из себя и обвинил толпу. Он сказал, что следственная комиссия обнаружила признаки грабежей в гробнице фараона Себекемсафа. Рабочий из толпы перебил его и сказал, что божественная защита фараона лежит на некрополе, поэтому ни один царь, ни одна царица, царевич или царевна никогда не будут осквернены. Тогда Пасер назвал этого человека лжецом и пообещал выдвинуть пять новых обвинений по поводу разграбления гробниц. Когда об этом узнал Пауро, он перехватил инициативу и попросил у визиря провести новое расследование: «Услышал я слова, которые сказал князь Города этим людям великого и почтенного некрополя… и я докладываю их перед моим владыкой, ибо было бы преступлением такому, как я услышать слова и утаить их. И я не знаю конца этих тяжких слов… воистину я не могу постигнуть их. И я докладываю это перед моим владыкой – пусть мой владыка повелит пойти до конца этих дел…» Пауро затем выставил Пасера еще большим лжецом, сказав, что последний принял сведения, которые должны были быть переданы напрямую визирю.

Визирь очень быстро отреагировал на отчет Пауро. На следующий же день новая комиссия по расследованию провела заседание в храме Амона. Визирь самолично председательствовал, и верховный жрец Амона также оказал суду честь своим присутствием. Из чиновников в состав суда был включен сам Пасер, присутствовавший на слушании по его обвинениям. Ввели троих несчастных заключенных, однако, прежде чем клятвы были произне сены, визирь сделал вступительное заявление, которое было полно негодования: «Сказал князь Города некоторые обвинения, относительно управителей и ремесленников некрополя [позавчера], в присутствии царского дворецкого, писца фараона… Несиамона. Он высказался относительно великих гробниц, находящихся в Благом Месте… И вот, когда я… проверял эти великие гробницы… мы нашли их целыми и мы нашли ложным все, что он сказал. Вот эти медники стоят перед нами; дайте им сказать все, что случилось». Естественно, после столь пристрастного вступительного слова медник более не чувствовал себя обязанным поддерживать обвинения Пасера. «Они были допрошены; было установлено, что эти люди не знают какой-либо могилы в Месте Фараона… относительно которой этот князь сделал свои заявления. Он был неправым в этом. Великие серы дали свободу эти медникам… Был записан этот отчет. Он помещен в управление документов визиря».

Можно представить, каково было Пасеру сидеть среди судей и слушать, как его обвинения отвергаются вышестоящими чиновниками. Его перехитрили те, кто не хотел менять порочную ситуацию. Интересны последствия этого дела. Сведения о Пасере, управляющем Фивами, в более поздних источниках отсутствуют. А его хитроумный противник Пауро по-прежнему сохранял свой пост управляющего и начальника полиции в Западных Фивах еще 17 лет, и все 17 лет продолжались и усиливались грабежи гробниц. Через пятнадцать месяцев после суда одна из гробниц в Долине цариц была полностью разрушена грабителями. Ни в одном документе о расследовании нет ни единого упоминания об обвиняемом высокого ранга, были схвачены только простолюдины – каменщики, медники и крестьяне. Почему?

Показания под присягой каменщика Амонпанефера дают нам ответ. Он и его бригада грабили гробницу Себекемсафа. Он описывает рытье тоннеля в гробницу и волнение, когда он впервые увидел придавленного драгоценностями «бога лежащим в конце его погребального помещения». Когда с мумий фараона и его царицы было ободрано золото, серебро и драгоценные камни, воры предали гробы огню. «И мы распределили золото, которое мы нашли на этих двух богах, от их мумий, амулетов, драгоценностей и гробов на восемь частей: 20 дебенов золота пришлось на каждого из нас, восьми человек, а всего 160 дебенов». Всего из этой гробницы было вынесено около 15 килограммов золота, а каждый вор получил около 1,8 килограмма, что для крестьян было довольно много.