Культ Ктулху - [122]

– Вы полагаете, у меня просто буйное воображение, не так ли, профессор?

Тот проследовал обратно, к столу, и опустился в кресло, затушив сигарету в пепельнице.

– Вам и самому недурно было бы признать, что теория у вас дикая и безосновательная.

Однако не успел Митчелл дойти до двери, как его остановили. Нордхерст элегантно восседал в кресле, полностью владея собой, совершенно уверенный, что однажды принятое решение может быть только правильным и ничто его вовеки не изменит.

– Вот что, Митчелл: вам бы следовало побеседовать с Уолтоном. Возможно, это расставит все точки над «i». Если даже и нет… у вас хотя бы схожий образ мыслей.

Улыбка его стала шире и почти злее, когда он сделал этот последний, прощальный залп. Митчелл выскользнул за дверь и прикрыл ее за собой. Он вовсе не ненавидел Нордхерста за то, что тот сказал и что наверняка собирался сделать на собрании комитета – он не мог его ненавидеть. Просто кафедральный чиновник, чего с него взять – все они дальше собственного носа не видят, а до старых легенд им и дела нет.

Он снова раскурил трубку, кинул погасшую спичку в корзину и пошел прочь. Посреди холла он, однако, остановился. Возможно, перемолвиться словечком с Уолтоном – не такая уж плохая идея, подумал он. Уолтон – парень любопытный и себе на уме. Довольно скрытный, но не из принципа, а потому что сфера его интересов как-то не слишком вязалась с тем, чего ожидают от университета. Официально он возглавлял кафедру мифологии – если это можно назвать кафедрой, учитывая, что он был на ней и заведующим, и единственным лектором.

Дорогу к Уолтону в комнату Митчелл нашел не сразу. На часах было самое начало пятого – основные лекции уже кончились, и профессор наверняка освободился. Обнаружив, наконец, желанную дверь, он постучал и вошел. Уолтон сидел в широком кресле перед пустым камином. День для огня выдался слишком жаркий, но в комнате даже при открытом окне было необычно прохладно.

– А, Митчелл. Входите-входите. Нечасто я имею удовольствие вас видеть. Садитесь и выкладывайте, что у вас на уме. Я так понимаю, это не обычный визит вежливости.

– Не совсем. Я тут был у профессора Нордхерста…

– Предлагали послать вас на остров Пасхи? – Уолтон вопросительно поднял бровь.

– А вы откуда знаете? – Митчелл удивленно уставился на него.

– Слухами земля полнится… а уж заведение вроде нашего и подавно, – непринужденно сказал хозяин. – К тому же, должен признаться, у меня эти ваши идеи вызывают немалый интерес. Я прочел кое-какие ваши работы по мифологии острова Пасхи. Сам бы лучше не написал, ей-богу, а я ведь глава профильной кафедры!

– Уверяю вас, я никому не хотел переходить дорогу, когда их писал… – оборонительно начал Митчелл.

– Даже не думайте об этом. В наше время так мало интересуются этими старыми легендами – преступно, я бы сказал, мало. Надеюсь, вам дадут разрешение и деньги на эту экспедицию. Если да, буду набиваться вам в компанию. Не только путешествия ради – мне действительно хотелось бы посмотреть там кое на что своими глазами.

Митчелл сразу же почувствовал себя более уверенно. У Уолтона был какой-никакой вес в комитете, а убежденный сторонник никогда не помешает.

– Я бы с большим удовольствием позвал вас с собой, – кивнул он. – Но на настоящий момент перспективы у меня не самые блестящие. Нордхерст категорически против, а в комитете он самый влиятельный. Если они завернут мне проект, я даже не знаю, куда дальше соваться.

– Давайте решать проблемы по мере поступления, – посоветовал Уолтон. – Возможно, мне удастся склонить чаши весов в вашу пользу, хотя мне бы и не хотелось, чтобы вы возлагали на это слишком большие надежды. На экспедицию такого рода придется выбить несколько тысяч долларов, и, к тому же, вам понадобится разрешение чилийского правительства на исследовательские работы. С этим, впрочем, особых трудностей не предвидится: они обычно охотно разрешают профессиональным археологам работать на острове – если они, конечно, не мешают местному населению жить своей жизнью.

Митчелл жадно наклонился вперед.

– Вы правда думаете, что в моей идее что-то есть? Ну, что на острове до сих пор практикуют какой-то древний культ, и если бы нам только удалось что-то о нем разузнать… что-то, возможно, передаваемое изустно с доисторических времен – нас бы ждали совершенно поразительные открытия относительно статуй?

– Весьма интригующая мысль, – медленно проговорил Уолтон, запуская пальцы в волосы. – Ни секунды не сомневаюсь, что на острове еще полно тайн – на наш век в любом случае хватит.

– Хотел бы я придумать что-то такое, что сможет их убедить – Нордхерста и остальных в комитете. Вы же знаете, какие они… каков их образ мыслей. Любят только то, что уже иссохло в пыль. Чтобы выкопать пару старых черепков двухтысячелетней давности в Месопотамии, они деньги и считать не будут, а сунь им под нос что-нибудь настоящее, грозящее действительно большим открытием, и они примутся клекотать, что это кощунство, что это ни в какие ворота не лезет, а потом накинутся и заклюют.

– Тише, Митчелл, тише, – сказал Уолтон, внимательно разглядывая физиономию гостя. – Рано еще таскать каштаны из огня. Расскажите-ка мне лучше поподробнее про вашу теорию.