Куликовская битва. Сборник статей - [9]
Таким образом, первый этап историографии темы составляли повести и сказания, характеризующие битву с позиций провиденциализма; второй этап составила дворянская историография, раскрывающая проблему с позиций легитимизма. Источником единения было объявлено монархическое начало. Буржуазная историография сделала попытку показать единение княжеской власти и народа в борьбе против иноземного ига. Советская историография выдвинула тезис о решающем значении народных масс в борьбе за национальное освобождение. Сама же Куликовская битва рассматривалась советскими историками как переломный момент в жизни русского народа.
Однако при всем положительном значении достижений советской историографии в трудах исследователей не получили должного освещения, хотя и были затронуты в отдельных работах, такие проблемы, как процесс складывания внутренних связей, обуславливающих возможность объединенного выступления русских княжеств в решающий момент борьбы, недостаточно полно были освещены международные связи и отношения северорусских княжеств с соседним Литовско-Русским государством, с другими государствами, вследствие чего не было обращено внимание на международное значение победы на Куликовом поле; нечетко была раскрыта связь событий четвертой четверти XIV в. с последующим ходом исторического процесса; наконец, не была раскрыта в полной мере военная сторона вопроса.
В. А. Кучкин
Русские княжества и земли перед Куликовской битвой
Княжичу Дмитрию — будущему Донскому — едва сравнялось 9 лет, когда 13 ноября 1359 г. умер его отец великий князь московский и владимирский Иван Иванович Красный[66]. Из всех потомков Всеволода Большое Гнездо, занимавших к середине XIV в. княжеские столы в Северо-Восточной Руси, Иван Красный был самым могущественным.
Князь Иван стоял во главе московского княжеского дома, которому принадлежало среднее по размерам своей территории, но одно из самых населенных северо-восточных княжеств. В 50-е годы XIV в. Московское княжество простиралось от верховьев рек Москвы и Гжати на западе до истоков р. Нерской и среднего течения р. Цны, левого притока р. Оки, на востоке, от верховьев рек Клязьмы и Вели на севере до р. Протвы и р. Оки ниже протвинского устья на юге. Самыми населенными в княжестве были земли, прилегавшие к р. Москве. Не случайно, что именно на этой реке стояли все тогдашние города Московского княжества: в верхнем течении р. Москвы — Можайск, захваченный в 1303 г. Юрием Московским у смоленских князей[67], в среднем — сама Москва и превратившийся в город при Иване Красном Звенигород[68], в нижнем течении — отторгнутая в 1306 г. от Рязанского княжества Коломна[69]. Все четыре города (Москва — в совместном владении с племянником Владимиром Андреевичем) принадлежали великому князю Ивану.
Хотя великокняжеские владения, включавшие в свой состав не только указанные города, но и многочисленные волости, были весьма значительны, они охватывали не всю территорию Московского княжества. В 50-е годы XIV в. здесь сохранялись уделы и других членов местной правящей династии. Так, мачехе великого князя Ивана Ивановича, второй жене Ивана Калиты Ульяне с дочерью принадлежали земли на севере Московского княжества в бассейнах рек Истры, верхней Клязьмы, Вори, а также волости на восток от Москвы по рекам Гжеле, Вохонке и Дрезне. Кроме того, великая княгиня Ульяна владела несколькими селами близ Москвы и в московской округе, или «уезде»[70], к которому относилась территория радиусом в 40–60 км от города.
Другая вдовая великая княгиня Мария, жена старшего брата Ивана Ивановича Симеона Гордого, владела коломенскими волостями, лежавшими по нижнему течению р. Москвы и ее притокам рекам Тре (Отре), Северке, Нерской, Мезыне, левому притоку р. Оки р. Каширке, а также землями на юго-западе Московского княжества по среднему течению р. Лужи и по р. Береге[71]. Как и у княгини Ульяны, у Марии было несколько сел в московской округе и около самой столицы. Ей, в частности, принадлежали села Напрудское, позднее слившееся с городом, и Малаховское[72].
Южные волости Московского княжества составляли удел малолетнего племянника князя Ивана, сына его младшего брата Андрея княжича Владимира. Его владения охватывали бассейны рек Лопасни и Нары, р. Пахры и ее притоков рек Десны, Мочи и Рожай, а также верховья р. Северки[73]. Близ Москвы стояли такие села Владимира Андреевича, как Ногатинское и Коломенское[74]. В московском «уезде» у княжича были и другие села[75]. Младший внук Ивана Калиты имел свою часть даже в самой столице. Речь идет не о территориальном членении города между потомками Калиты, а о делении на доли различных доходов, получаемых с московского населения: тамги, мыта, различных судебных пошлин. Княжичу Владимиру принадлежала сначала четвертая, а затем третья часть таких доходов
