Куль хлеба и его похождения - [37]

Глава VIII На базаре

Базар с татарского слова и степенного обычая — торг на свежем воздухе, на открытом месте, прямо с возов. Это условное время и место для еженедельного схода и съезда окрестных жителей для об- мена своих избытков. Куль залипшего хлебца остался, надо деньги: сборщик податей приходил — зерном он не берет, а требует ходячие бумажные деньги. На базаре это добро попадается, у купцов бывает. Нет дома соли, да есть хлеб: можно подсменить прямо товар за товар. Можно обменять хлеб на деньги, а деньги на соль: все это тот же обмен, который и называется продажей и куплей, то есть торговлей. Базар это определяет самым точным и ясным образом. Один предлагает, другой берет, и берет затем, чтобы свезти, передать в третьи руки, которым то же самое нужно, да не имеют они того и взять им негде. На базаре, стало быть) нужен передатчик, посредник, купец.

Мне не надо хлеба, надо кожаные рукавицы и валяные сапоги, чтобы не зябли на работе в лесу руки и ноги. Купец возьмет у меня хлеб, даст за него деньги, сам перепродаст мой хлеб тем, кто, живя в городе, не пашет, не орет, а есть любит. На деньги можно выменять, то есть купить, и теплую шапку, и малым ребятам пряников — гостинца, следовательно, и то, чего не нужно и купить хочется не от холода, а по любви родительской. На базар выехал пахарь, который посеял мерку овса, а обмолотил семь либо восемь; по базару ходит и купец с деньгами в кармане, которые для него тот же хлеб. Отдает он деньги в люди, как бы их сеет, и хлопочет о том, чтобы получить барыш по примеру пахаря, приехавшего с барышом лишних мерок овса. Оба люди почтенные, полезные и необходимые друг другу, не стал бы пахарь с таким усердием трудиться, если бы на избытки его не было покупателя. Наработал бы на себя, да и завалился бы на печь. У обоих важное дело, обоих свела на базаре нужда, и нужда немалая.

В начале базара, когда кабаки заперты и вина не продают, потому что в сельской церкви идет служба, базарный народ также шумлив и суетлив. Волной колышутся толпы; громким гулом отдается базарный разговор далеко по окрестности. Молчалив человек, когда у него на сердце спокойно, суетлив, когда видит, что готовы другие удалить беду, да не всю. Покупают хлеб, да дают не столько денег, сколько нужно и взять хочется. Торгуются и спорят в одном углу, налаживая дело к обоюдной выгоде. Кричат громче всех в другом месте, перебивая один у другого дешевый товар, сбитый с настоящей цены, по уступке от самой крайней нужды и самой оборванной бедностью. Прибыль с убылью смешались — ничего на базаре не разберешь: галдит и шумит он, как будто в том только и все его дело. Верно только одно: пока мужик жал хлеб да обмолачивал, по тяжести работы ставил себе хлеб в высокую цену, кажется, все бы деньги взял за него, а вот на базар привез — велят прислушиваться, что другие скажут и во что труд поставят. Дома хлеб казался выше золота, ржаные зерна слаще пряников, — на базаре хлеб как будто и посерее сделался, и не с такою любовью глядишь на него, и не так его жалко. На базаре хлебу и имени нет, купец глядит на хлеб, а называет сыпью: на базаре хлеб товаром сделался таким же, как лыко, как деготь, как соль. Стоят воза с хлебом не одни наши. Толстые купцы подходят к возу без крестного знамения, а ткнет своим валяным сапогом в бок саней да и заговорит грубым голосом. На хлеб купец и не взглядывает, словно и глядеть-то на него противно ему. Да лжет. Это, впрочем, не сам купец, а его приказчик. Большому купцу надавали заказов на хлеб, да и сам ждет хороших спросов и больших барышей, вот и послал он по сельским базарам саранчу эту — приказчиков. Кто здесь, кто там, в разброде от одного купца по десяти на разных базарах. Вот и наш покупщик стоит у воза, дает свою цену, да и у продавца не валится с головы тапка, крепится: к чему торопиться? — уже базар цену скажет. Не поддается мужик, ломается, говорит, что озими плохо всходили, листья с деревьев поздно падали, волки под самыми деревнями выть приходят, мышей много, земля плохо промерзла — надо ждать тяжелого года и неурожая, надо за прошлогодний хлеб покрепиться, посдер-жаться, чтоб не упал в цене) не сдаваться. Вот и нашла коса на камень, и на базаре шум еще крепче: кричит нужда и нужда всякая. По пословице, оба дурака налицо: и тот, который дорого просит, и другой, который дешево дает.

Две бабы едва тащат с одного конца базара на другой большой тяжелый образ, расступается народ, пропуская вперед Божье милосердие: идет нужда церковная сбирать подаяние на починку Божьего храма, на новый колокол, на поправку иконостаса.

Мужик повесил на длинную палку свою лохматую рваную шапку и кричит в разных концах базара: ходит нужда деревенская объявлять о пропаже коровы или лошади, не видал ли кто, а если видел, то, может быть, не знал, кому эта скотина принадлежит: вот и хозяин.

Гнусливо поют слепенькие старички) сидя над деревянными тарелочками, рассказывая про бедного и богатого Лазаря: сидит нужда нищенская — самая большая и последняя, хуже ее не бывает.

На базаре всякий о себе и всякий со своим. К вечеру гул перейдет, и шум угомонится. Выплакали старцы, выпросили богомолки-бабы: тем и другим насовали грошей сердобольные русские люди, скорые на благотворение, чуткие на нужду и очень чувствительные к плачущей бедности. Такие дела самому бедному человеку — большое удовольствие и над грошом даже от последнего пятака редкий в таких случаях задумается.