Кукушкин - [2]

Изначально цвет коричневый, потом перекрашены в черный цвет путем нанесения дегтя. Швы выполнены немеханическим способом… Штаны мужские. Ткань грубая, шерстяная… Я внимательно смотрел на каждую вещь. Эти вещи ручной работы были явно ношеные, причем мне, как историку, становилось все более очевидно, что мы имеем дело не с творчеством реконструктора или изготовителя подделок «под старину» для продажи коллекционерам, а именно с вещами той эпохи. Когда Инна Леонидовна перешла к другим вещам, то меня привлекли не дульнозарядный пистолет и не несколько мелких монет, а медный крест на простой веревке-гайтане. Я попросил разрешения посмотреть его поближе и через минуту выдал свое заключение:

— Перед нами нательный старообрядческий крест. Прямой, восьмиконечный. Обратите внимание на форму его концов: они отличаются от современных православных крестов, — после чего продемонстрировал присутствующим свой алюминиевый крестик. — Подобные кресты мне знакомы; в частности, этот похож на кресты старообрядцев с Иргиза. Вилков внимательно меня выслушал и сделал пометки в блокноте. Осмотр других предметов показал, что они соответствуют второй половине 18 века и, на первый взгляд, тоже не являются новоделами: мелкие монеты имели потертости от использования, а пистолет был в весьма запущенном состоянии. Я задумался, потом спросил Инну Леонидовну, были ли найдены какие-нибудь бумаги, но, получив отрицательный ответ, сказал Вилкову:

— Если судить по внешнему виду вещей, то они — не плод работы каких-нибудь реконструкторов или мастеров, промышляющих изготовлением предметов «под старину». Конечно, надо провести анализ материалов, чтобы определить примерное время их изготовления, но мне кажется, что эти вещи использовались достаточно долго.

— Хорошо, пойдемте, — сказал Вилков. Попрощавшись с экспертом, мы вышли в коридор и вскоре вернулись в кабинет майора. Пока майор открывал форточку, я сел на свой стул и задумчиво сказал:

— Я не знаю, где хранились эти вещи, но они хорошо сохранились и могут пригодиться нашему музею. Вилков сел напротив меня, достал лист бумаги и начал составлять протокол осмотра. За двадцать минут он извел три листа бумаги, пару раз задал мне уточняющие вопросы, после чего я прочел написанное и расписался на каждом листе.

— А теперь, когда формальности закончены, могу я задать вам несколько вопросов? — спросил я майора.

— Пожалуйста, если смогу — отвечу.

— Где найдены эти вещи?

— На нашей территории.

— Здесь? — я действительно удивился такому ответу. Вилков усмехнулся:

— На нашей территории — это значит, на территории республики.

— А более подробно?

— Этого я сказать не могу, так как у вас нет допуска.

— Но я же дал подписку о неразглашении!

— Подписка относится к тому, что вы увидели у нас, — и предугадывая мое возмущение, добавил: — Я доложу о нашей встрече своему начальству и если оно сочтет необходимым, вы получите необходимую информацию. Поблагодарив меня за оказанную помощь (в тот момент его благодарность я воспринял, как завуалированное издевательство), он проводил меня до выхода, где проследил за тем, чтобы я сдал пропуск, после чего сказал, какая машина доставит меня обратно, и попрощался. Увы, бывают дни, когда все идет не так. Мало того, что мне не объяснили, откуда вещи, которые я видел, так ещё я пропустил совещание. Конечно, практика в Крыму мне не досталась, но, слава богу, и на другие раскопки не отправили, и впервые за три года у меня внезапно стал вырисовываться полноценный летний отпуск. В тот момент я не знал, что это только начало.

* * *

Я заканчивал лекцию у вечерников, когда в дверь аудитории заглянул ассистент Паша и позвал меня к телефону.

— Скажи, что я освобожусь через 10 минут.

— Мне сказали, что это срочно.

— Кто сказал?

— Майор Вилков. Удивившись, я пошел к двери. Студенты (а их было немного) задвигались и начали складывать вещи. Повернувшись к ним, я сказал:

— Лекция не закончена. Сейчас я отвечу на звонок и мы продолжим, — и, увидев разочарованные лица, быстро вышел в коридор, чтобы избежать просьб типа «а давайте закончим в следующий раз». Подойдя к телефону, я пару раз глубоко вдохнул, настраиваясь на разговор, после чего взял трубку и голосом, которому постарался придать побольше сухости, бросил в трубку:

— Слушаю.

— Это доцент Смирнов?

— Да.

— Майор Вилков, мы сегодня с вами встречались.

— Да, я помню. Слушаю вас.

— Нам необходима ваша консультация.

— Но я же сегодня уже был у вас! — удивился я, — И все, что мог сказать по интересующему вас вопросу, сказал. И, потом, у меня сейчас лекция.

— Мое начальство хочет встретиться с вами по известному вопросу. Машина прибудет через пятнадцать минут. Не опаздывайте. — и он положил трубку.

Чертыхнувшись в адрес майора, его начальства и нашего декана, который подложил мне свинью, я вернулся к студентам, извинился и отпустил их. Попросив Пашу закрыть аудиторию, я собрал вещи, по телефону предупредил жену, что задерживаюсь по работе, после чего вышел из корпуса и стал ждать машину. Я не успел докурить сигарету, как показался черный «Ниссан», который подъехал прямо к входу и остановился. Водитель опустил окно и спросил: