Кукольник из Кракова - [60]

– Может быть, там будет лучше, – сказала мама мальчика Якоба. Круги вокруг ее глаз были темными, как чернила, но она все же старалась хоть чуть-чуть улыбаться. – Краковское гетто было переполнено. Может, там будет свободнее.

Каролина потянулась и похлопала Кукольника по колючему подбородку, чтобы отвлечь его от мыслей, в которые он так глубоко погрузился.

– А ты что думаешь? – спросила она.

Однако прежде чем Кукольник успел ответить, старик спросил:

– Кто это говорит?

– Я, – ответила Каролина, высунулась из кармана Кукольника и ткнула пальцем старику в плечо.

– Какая чудесная марионетка, – сказал тот.

– Она не марионетка, – возразил Якоб. – Она настоящая. Она со мной поздоровалась.

– Да, она правда настоящая, – подтвердил Кукольник. С той минуты, как они вошли в это жалкое подобие поезда, Каролина впервые услышала его голос.

Глаза старика открывались шире и шире, пока не стали похожи на две полные луны. Но он не высказал ни слова сомнения в существовании Каролины. Наоборот. Он сказал:

– Так вы умеете творить настоящие чудеса! Мы живем в поистине странное время. Но вы, сударь… Вы единственный человек, на ком нет звезды, и я не видел вас в гетто. Вы не можете быть евреем.

– Как же вы оказались здесь, с нами? – спросила мать Якоба. Сейчас она выглядела моложе, словно упоминание о волшебстве разгладило ее морщины, стерло с лица жесткое выражение и оно стало таким же юным и ясным, как и лицо ее сына.

Кукольник ссутулился, но здесь был не магазин игрушек перед войной, где он мог спрятаться за дежурной улыбкой и вежливыми словами.

– Я помог своему другу и его дочери, – сказал он. – Вот и все.

Каролина подумала, что на самом деле он сделал гораздо больше, но, независимо от своих усилий, волшебники редко бывают героями сказок. Они были силами природы и со временем уходили, становясь историей, – как роса, исчезающая при первых лучах солнца.

Каролина крепко ухватилась за свою юбку. Нет. С Кукольником этого не случится. Этого не может быть.

– А как ты сюда попала? – спросил Якоб Каролину. Усталость, казалось, покинула его, но Каролина знала, что это ненадолго. Трудностей было слишком много, чтобы кто-нибудь, особенно ребенок, мог выдержать их без жалоб.

– Я прибыла издалека, – сказала Каролина. – Это длинная история.

– Ты должна ее рассказать, – вмешался Кукольник.

Каролина попыталась – и не смогла – спросить его без горечи в голосе:

– Какой смысл рассказывать эту историю?

– По крайней мере, это поможет нам скоротать время, – ответил Кукольник. – Расскажи нам о Стране Кукол.

Каролина хотела было снова ему отказать, но потом поняла, что ее другу сейчас нужна сказка, которая поможет ему держаться.

– Жила-была, – медленно начала она, – маленькая кукла по имени Каролина. Жила она в одной стране далеко-далеко от мира людей…

Эта история унесла их из вагона, как когда-то добрый ветер Догода. Когда в середине рассказа Каролина остановилась, чтобы передохнуть, Кукольник прошептал:

– Ты в первый раз рассказываешь мне свою историю.

– Раньше мне было слишком больно ее вспоминать, но теперь боль прошла. С тобой я нашла новый дом, – прошептала она в ответ.

– Да, – сказал Кукольник, – конечно.

И, продолжая свой рассказ, Каролина почувствовала, как одна слезинка из глаз Кукольника упала ей на юбку.

* * *

Когда поезд остановился и дверь вагона для скота открылась, двое офицеров СС начали выгонять из него Кукольника и других пассажиров.

– Выходите! Выходите! Быстро! – кричали злые колдуны.

К ногам тех, кто двигался не слишком быстро, бросались немецкие овчарки, как две капли воды похожие на Солдата. Рядом стояли несколько человек в голубой полосатой одежде. У каждого на рубашке была желтая шестиконечная звезда, и все они были худыми, как вырезанные из бумаги куклы.

Солнце уже садилось за горизонт, озаряя лежащую перед ними длинную пыльную полосу гравия мягким оранжевым светом. В колючей проволоке забора слышался неумолкающий, зловещий электрический гул. Каролина посмотрела вдаль, туда, где заканчивались рельсы и стояло здание из красного кирпича с огромной печной трубой. Рядом росла группа высоких тонких деревьев, чьи листья мягко шелестели, словно приглашая прибывших.

Может, это не такое уж зловещее место, как думали Каролина и Кукольник? Почему бы тогда здесь росли такие прекрасные деревья?

– Березы, – сказал Кукольник, обращаясь скорее к себе, чем к Каролине. – Биркенау. Страна берез.

– О чем ты говоришь? – спросила Каролина.

– Моя фамилия, – пояснил Кукольник. – Это место называется так же, как звучит моя фамилия. «Бжежик» означает «береза».

Над толпой разнесся пронзительный свист. Мужчины, женщины и дети из Кракова замерли и посмотрели туда, откуда он раздавался, – на элегантно одетого офицера СС. На руках его были белые перчатки, словно он собирался пригласить одну из женщин повальсировать на пыльном гравии.

– Добро пожаловать в Аушвиц-Биркенау, – сказал офицер, улыбаясь прибывшим. От этой улыбки у Каролины похолодело сердце. В ней не было тепла, и она вспомнила о пустой ухмылке Эриха Брандта. – Я знаю, что вам пришлось перенести долгое и утомительное путешествие, но теперь все будет хорошо. Пожалуйста, встаньте в две шеренги: в одной – мужчины, а в другой – женщины. Я разделю вас на группы, чтобы дать вам подходящую работу.