Куколка - [11]

И Влад, острым, намётанным глазом оценив ситуацию, не преминул воспользоваться этим. Сразу поняв, с кем ему придётся иметь дело, он не счёл нужным сочинять новую легенду и надевать на себя очередную маску, а решил действовать запросто, без изысков.

– Привет, красотка! – сказал он, одарив её широкой открытой улыбкой. – Как жизнь молодая? Скучаем?

Девушка решительно мотнула головой, отчего её короткие, но при этом густые, немного вьющиеся каштановые волосы в беспорядке разметались по лбу.

– Неа! Не скучаю. Я никогда не скучаю.

– Ну, я почему-то и не сомневался. Просто так спросил… Сразу видно, что ты весёлая, задорная девчонка. С тобой небось не соскучишься.

– Ага, – подтвердила востроглазая незнакомка, опять тряхнув головкой, и вперила во Влада прямой, искрившийся любопытством взгляд. – Никто ещё не жаловался.

Влад шагнул вперёд и сложил руки на груди, в свою очередь не отрывая от девушки бесцеремонного, завлекающего взора.

– Ну что ж, надеюсь, и мы с приятелем не пожалуемся, – низким, с лёгкой хрипотцой голосом проговорил он. – Ты же не против познакомиться с нами поближе?

– Почему бы и нет, – легко согласилась незнакомка.

– А провести с нами время? – тут же сделал следующий шаг Влад.

Она чуть наморщила носик.

– Прям сейчас, что ли?

– Можно и сейчас, отчего же нет…

Девушка резко мотнула головой.

– Не, щас не могу. Щас у меня тут одно дельце есть, спешное… А вот вечером… вечером я свободна. Так что можем встретиться. Часов в девять, идёт?

– Идёт. Отлично! В девять так в девять, – немедля согласился Влад, по-видимому нисколько не смущаясь тем, что совсем недавно назначил свидание на это же самое время другой девушке, о которой в этот момент он, скорее всего, вряд ли вспомнил.

Зато вспомнил вдруг, что впопыхах даже не узнал имя новой знакомой и не назвал своё.

– Меня зовут Влад, – представился он. – А тебя как звать-величать? Уверен, твоё имя такое же прекрасное, как ты сама.

Красотка охотно согласилась.

– Ага, а как же иначе. Оксана меня зовут!

Цветущие розы на щеках Влада неожиданно увяли и пожухли. Его только что живое, одушевлённое лицо посерело и поблёкло. Блеск в глазах притух.

Внезапная перемена в нём не ускользнула от внимания Дениса. И он сразу же понял её причину. И сам невольно помрачнел, после недолгого перерыва вспомнив о том, что у него самого ничуть не меньшие основания для грусти.

Резкое, не совсем объяснимое изменение настроения своего свалившегося ей как снег на голову поклонника заметила и девушка. Но интерпретировала его по-своему.

– Да не переживай ты! Встретимся мы, встретимся, – попыталась она успокоить его, взяв его за руку и с тонкой, шаловливой улыбкой заглянув ему в глаза. – В девять, как договорились. Давай на площади, возле памятника?.. А сейчас извини, мне бежать пора. Ты классный, Владик! Ты очень понравился мне. Всё, до вечера, пока!

Проговорив всё это на одном дыхании, она чмокнула Влада в щёку, кивнула Денису, не произнёсшему за всё это время ни слова, и умчалась так быстро, что через минуту и след её простыл.

А приятели после её ухода некоторое время молчали, не глядя друг на друга и лениво, без всякого внимания поглядывая по сторонам. Лица у обоих были мрачны и задумчивы, и очевидно было, что думают они об одном и том же. Или, вернее, вновь передумывают то, о чём ненадолго забыли, а вот теперь вспомнили ещё более ярко, отчётливо и болезненно, чем прежде. Они застыли, как два изваяния, прямо посреди плотного людского потока, не оскудевавшего и не прекращавшего своего движения на ни миг. Прохожие обходили их, порой задевали, иногда в их адрес летели сердитые замечания. Но они как будто не ощущали этих внешних воздействий, настолько погрузившись в себя, что окружающее и окружающие на какое-то время словно бы перестали для них существовать.

Первым, против обыкновения, очнулся Денис. Почувствовав, что гнетущие, упадочные мысли в очередной раз подчиняют его своей власти и грозят всерьёз и надолго вогнать в глухую депрессию, он с усилием отстранился от них и попытался вернуться к реальности. Взглянув на товарища, по-прежнему окутанного дымкой таких же безотрадных размышлений, он натянуто усмехнулся и спросил:

– Что ж ты скис-то так резко? Неужто из-за того, что эта тоже Оксаной оказалась?

Влад, поняв, что отрицать это было бы глупо с его стороны, кивнул.

– Ну да, пожалуй… Едва услышал её имя, как она сразу же возникла перед глазами… Не ожидал, признаюсь.

Денис ничего не сказал. Лишь понимающе качнул головой. Не став, в отличие от приятеля, произносить фальшиво-бодрых успокоительных речей о том, что незаменимых нет и свет клином не сошёлся. Сомнительность этих пошловатых утверждений, обильно излетавших не так давно из уст Влада, он сам подтвердил только что на собственном примере, при одном лишь воспоминании об утраченной, погибшей, а вернее погубленной им самим любви внутренне надломившись и замкнувшись в себе.

Впрочем, он, хотя бы внешне, ещё бодрился, хорохорился, не хотел признавать и показывать, что он сломлен, побеждён, разбит в пух и прах. Немного придя в себя, он, несмотря на отговоры Дениса, которого начала утомлять эта глуповатая игра в обольщение, вновь очертя голову ринулся на приступ девичьих сердец, высмотрев вскоре очередную дичь и попытавшись расставить ей силки.