Куклы мадам Баттерфляй - [2]

Женщина она, конечно, презабавная. Чего стоит один трюк с превращением в дряхлую старуху. Но ведь он не за тем тут торчит, чтобы восхищаться ее актерскими способностями.

Он специально не скрывался, выставлял себя напоказ, чтобы в этом городе о нем узнало как можно больше людей.

Чтобы тот, кто ему нужен, понял: человек приехал к нему договориться и ради этого готов на все.

***

– Он взрослый парень, – убежденно произнес папа Иванов. – Вполне дорос до того, чтобы поприглядывать за сестренкой те несколько часов, что мы будем в отъезде.

– Я и сама знаю, что он ответственный, что на него можно положиться, – ответила мама Иванова сомневающимся голосом. – Но все-таки мы еще никогда не оставляли их одних так надолго.

– Надолго – это с семи утра до десяти вечера, – уточнил папа. – Скорее всего, мы вернемся раньше. Не понимаю, что может случиться за какие-то пятнадцать часов.

– Зимой я бы не боялась, – задумчиво протянула мама. – Они не стали бы месить грязь. Сидели бы дома, занимались каждый своим делом. Но сейчас лето…

– Чего ты боишься? Чем лето страшнее?

– Ты хорошо знаешь, чего я боюсь. Сегодня День города. Большой праздник. Макс поведет ее в парк.

– Он и так часто водит ее в парк. Ничего же не случается. А в праздник всегда порядка больше, полиция старается.

– Ничего не случается, потому что я недалеко и мое присутствие ее защищает. Ну, или мне кажется, что защищает.

– Слава циркулю! А то я уж подумал, ты ударилась в мистику и наш дом вот-вот наводнят чревовещатели.

– Ты все смеешься. Лучше вспомни историю с девочками.

– Милая, но все же кончилось хорошо. На них ни одной царапины не нашли. И психика в порядке. И аппетит. Такие же, как всегда, веселые, здоровые…

– Только сутки неизвестно где пропадали. И ничего не помнят, заметь. Сам говорил – такого не может быть. Но ведь было. А матери! Они же чуть с ума не сошли.

– Это было почти год назад. С тех пор тишина и покой. Как, впрочем, и до того. Ты же не будешь спорить, что у нас очень тихий и спокойный городок, в котором самое ужасное происшествие – драка футбольных фанатов.

– Все равно я боюсь. Жаль, Ленусика с Кариной нет в городе. Они бы присмотрели.

– Не бойся. Ничего с Катюхой не случится. И Максу немного самостоятельности не помешает. Он слишком домашний, даже в каникулы не выползает из-под ноутбука. Ему приключения нужны. Новые друзья, девчонка какая-нибудь с глазищами. Чтобы влюбиться без взаимности.

– Ну что ты говоришь! Он еще маленький.

– Хорош маленький – тринадцать стукнуло.

– Совсем недавно.

– Ты слишком над ним трясешься. В его возрасте из дома сбегают, опасностей ищут. Вот ответь мне как профессиональный психолог: тебя не напрягает, что он растет ботаном?

– Как профессиональный психолог я считаю, он не робкий. Замкнутый немного, стеснительный, но это не значит, что слабый.

– Согласен. Слабому не под силу полгода уперто писать сценарий компьютерной игры.

– Слабому давно бы надоело.

– Ну что, решено? Жаль, конечно, что праздник пропустим. Но сама понимаешь – нам нужно туда съездить и увидеть все собственными глазами. Чай, не корову покупаем.

– Хорошо, уговорил, – улыбнулась мама Иванова. – Но знай, если с ними случится хоть какая-нибудь микроскопическая ерунда, я умру. И потом никогда тебе этого не прощу.

– Договорились, – улыбнулся в ответ папа Иванов.

***

Человек, получивший в наследство Черные Кубики, бросил голубям последнюю горсть семечек и смял бумажный кулек. Часы на городской башне показывали половину двенадцатого. Пора возвращаться.

Он хорошо погулял сегодня, еще раз все обдумал. Ему всегда отлично думается на ходу. Если братья-разбойники не подведут, в субботу он уедет из этого города навсегда.

Дело сорваться не может. Все рассчитано по минутам и по шагам. Братья-разбойники свои инструкции зазубрили наизусть, специально проверял. Кто, где, во сколько – оттарабанивают, как пятиклассник таблицу умножения. Часы их тоже сам завел и сверил. Времени на основную операцию более чем достаточно. Хотелось бы, конечно, иметь на руках оба кубика одновременно, но тут ничего попишешь. Лучше обойтись без истерики и обмороков. Ну, подумаешь, пробежится младший лишний раз по городу – только здоровее будет. Движение – это жизнь.

Мужчина, поднялся со скамейки, посмотрел по сторонам.

Ему нравился этот маленький город на юге России. Вообще-то он мог поселиться где угодно. Не в Москве, конечно, нет. После того как он не справился со своей злостью и совершил необдуманный поступок, Москва для него закрыта. Он мог жить, например, в Самаре или Архангельске. Где-нибудь на Урале или в Сибири. Но он любил тепло и ненавидел снег. Любил ходить пешком и не выносил пробки на дорогах. Он не поехал на Урал. Он поселился в городе, который из конца в конец можно пройти за час. В местечке, где на улицах вместо берез растут абрикосы и грецкие орехи. Где лето начинается в апреле, а заканчивается в октябре. Где днем люди плотно задергивают на окнах шторы, чтобы в полумраке отдохнуть от солнца. И где все друг друга знают, а любая новость распространяется со скоростью пожара в сухом сосняке. Вот почему очень скоро придется отсюда уехать.