Кукла в волнах - [28]
Мне рассказывали, как четыре года назад в полку произошла авиакатастрофа, и самолёт упал на землю. Из кресла надо было вытащить погибшего лётчика. Один из солдат автороты — молдаванин, вызвался помочь техникам самолета. Он с усилием принялся вытаскивать мертвое тело и случайно задел подлокотники. Кресло, в котором техники забыли вставить предохранительную чеку, резко рвануло вверх по направляющим железным полозьям и солдату оторвало голову.
Заметив мой сосредоточенный вид, Волчатников забравшийся следом, но еще не севший, а оставшись стоять на лестнице, сказал громким, перекрывающим шум, голосом:
— Не волнуйся, предохранительные чеки ещё не сняли. Да и потом, если катапультироваться сейчас, с земли, ты всё равно спасешься.
— То есть как это? — удивился я.
— Это новая конструкция. Выстреливает на высоту до семидесяти метров, парашют успевает раскрыться и лётчик благополучно приземляется.
Волчатников осторожно повернулся, полез в переднюю кабину спарки.
Пока техники самолёта делали последнюю проверку перед запуском двигателей, я надел подшлемник, а сверху на него гермошлем. Аэродромный шум сразу стал значительно глуше, как будто доносился сквозь толстый слой ваты. Затем пожилой усатый техник заглянул ко мне в кабину, подключил ГШ[9] к бортовой связи и вытащил предохранительную чеку из кресла. Вот и всё, теперь я мог в полной мере почувствовать себя молодым пилотом, которому делают «провозные»[10].
После подключения к связи сразу послышался эфирный шум, переговоры летчиков с руководителем полётов. В нашем самолете, медленно наращивая обороты, загудел запускаемый двигатель. Шум от него становился всё сильнее и сильнее, пока не превратился в оглушительный рёв. Самолет завибрировал, весь как-то напрягся, словно лошадь на старте в ожидании гонга, только сдерживаемая опытным наездником. Как я понял, это Волчатников проверял режим форсажа, затем он сбросил газ и убедился в нормальной работе закрылков. Голос комэски запросил у РП[11] разрешение на взлёт.
Мы медленно покатили по рулежным дорожкам, корпус самолета подрагивал на стыках бетонных плит, и так продолжалось довольно долго, пока не вырулили в начало ВПП. Волчатников переключил тумблер на внутреннюю связь и сказал мне:
— Вот она, Витя, полоса приземления.
Потом я услышал, как взревел движок и мы понеслись все больше ускоряясь, пока эта огромная скорость, обладающая немыслимой силой, не швырнула нас в небо.
Едва мы оторвались от земли, командир сразу сделал вираж, повернув на необходимый курс. У меня заложило уши. Сквозь стекло фонаря я увидел чередование мелькавшего черного неба, на котором повисли яркие звезды, с мельканием огней, ярко горящих на земле. Они показались светлячками, беспорядочно разбросанными во мгле чьей-то щедрой рукой. Все приборы на приборной доске подсвечивались мягким зеленоватым светом, и было хорошо видно, как вращалась стрелка, показывающая набор высоты, а указатель горизонта несколько раз поворачивался вокруг своей оси. Я даже не успел испугаться того, что земля вдруг встала у меня над головой, а потом снова поменяла положение. Только прилив крови и некоторая тяжесть в груди подсказывали, что начались перегрузки.
— Как себя чувствуешь? — спросил Волчатников.
— Вроде ничего, — сдавленно ответил я.
— Сейчас попробуем кое-что интересное. Если станет плохо, скажи, не молчи.
Самолет резко взмыл вверх, потом, будто провалился вниз и я почувствовал, как на грудь навалилась огромная глыба, сравнимая с бетонной плитой. В это время «Сушка» снова начала менять положение в воздухе. Теперь тяжесть давила на голову и плечи, прижимая их к креслу. Моё тело взмокло от пота, я оторвал руку от подлокотника и вытер рукавом капли стекавшие по лбу.
— Как замполит, терпимо? — поинтересовался Волчатников, — сейчас будем над учебной целью, произведем бомбометание.
Я не видел, что делается на земле, только ощутил, как вздрогнул корпус самолета при сбрасывании учебной бомбы на полигон.
— Ну, всё, теперь до дому! — раздался оживленный голос комэска, — вот так, Витя, мы отрабатываем упражнения каждый день.
— Обалдеть! — только и смог ответить я неповоротливым языком, поскольку во рту у меня было сухо, как после перепоя. — А как определяют, попала бомба в цель или нет?
— На полигоне есть команда, проверяющая точность попадания. Она сообщает результаты на КДП. Кроме того, на каждом самолёте установлены бортовые фото и другие приборы, контролирующие весь полет: результаты стрельбы, бомбометания и другие параметры. Эта система называется «объективный контроль» или как мы говорим «ёб-контроль».
По тому, как нос самолёта стал опускаться вниз, я понял, что приближается посадочная полоса. Истребитель-бомбардировщик, гася скорость, опустился к самым плитам. Он на короткое мгновение завис над ними, как зависает пчела над цветком, готовая опуститься на него для сбора нектара, а затем я почувствовал толчок от касания плит колесами шасси и подрагивание тяжелого корпуса планера. Постепенно скорость стала уменьшаться.
Вскоре мы благополучно дорулили до места стоянки. Фонарь кабины самолета откинулся, и августовский ночной воздух коснулся моего разгоряченного лица. Копошащиеся внизу техники подцепили к передней стойке шасси буксир красного цвета и с весёлыми матерками закатили вручную самолет на отведенное ему место. Всё тот же пожилой техник приставил лестницу, залез и вставил чеку в кресла: моё и Волчатникова, потом отключил связь.
Первая книга дилогии о сотрудниках ФСБ. Повесть рассказывает о самоотверженной работе чекистов, умело раскрывающих сложное и запутанное дело. Читатель узнает, как необходимо быть бдительным и внимательным и как любой на первый взгляд факт дает возможность сотрудникам органов госбезопасности разоблачить важных государственных преступников. Дело, которому они служат, требует не только мужества, находчивости, неколебимой твердости, но и душевной чуткости, любви к человеку, высокой нравственной чистоты.
Ты обыкновенная офисная мышка, на первый взгляд серая, не выдающаяся ни умом, ни внешностью.Сколько таких, как ты, сидит по фирмам, конторам и учреждениям, выполняет однообразную, чаще всего неинтересную работу? Сколько ждет, когда что-то или кто-то повлияет на их судьбу, изменит жизнь? Но годы летят, и ничто не меняется — они продолжают ходить на работу, жить, отдаваясь мелким радостям, воспринимая неудачи как нечто, само собой, разумеющееся. И только иногда, если присмотреться внимательней, в глазах этих офисных мышек можно разглядеть еще не потухший огонек надежды.И однажды Другая жизнь постучит в твою дверь.
Пространство нашего обитания в гигантских мегаполисах и этот, уже неотделимый от нашего существования, всегда демократичный город под названием «Метро»… Сотни километров подземной жизни, постоянно обновляющейся, бурлящей потоками или текущей небольшими ручейками. Люди опускаются и едут в метро, чтобы соединиться с другими людьми на поверхности, попасть в другую, каждый в свою, реку страстей, желаний или серой действительности. Главный герой Максим живет обычной и уникальной жизнью одновременно. Его мысли, встречи, решения становятся его судьбой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
В сборнике представлены семь рассказов популярной корейской писательницы Чхве Ынён, лауреата премии молодых писателей Кореи. Эти небольшие и очень жизненные истории, словно случайно услышанная где-то, но давно забытая песня, погрузят читателя в атмосферу воспоминаний и размышлений. «Хорошо, что мы живем в мире с гравитацией и силой трения. Мы можем пойти, остановиться, постоять и снова пойти. И пусть вечно это продолжаться не может, но, наверное, так даже лучше. Так жить лучше», – говорит нам со страниц рассказа Чхве Ынён, предлагая посмотреть на жизнь и проникнуться ее ходом, задуматься над тем, на что мы редко обращаем внимание, – над движением души и переживаниями событий.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)