Куинджи - [2]
К передвижническому периоду относятся такие произведения художника, как «Осенняя распутица» (1872, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург), «Чумацкий шлях в Мариуполе» (1875, Государственная Третьяковская галерея, Москва), «Забытая деревня» (1874, Государственная Третьяковская галерея, Москва), представляющие по своему безрадостному настрою типично передвижнический пейзаж, выражающий исключительно гражданские чувства автора.
В «Осенней распутице» художник изображает унылое русское бытие: хмурое дождливое небо в легких тоновых переливах голубого цвета, необъятные горизонты, в туманном мареве легко намечены тающие очертания хат.
В «Забытой деревне» теми же серыми скупыми цветами показана бедность русской деревни. Даже природа воспринимается художником через призму нищего и разоренного существования человека.
«Чумацкий тракт в Мариуполе» в цветовом отношении не так монотонен, красочная гамма полотна более разнообразна, колористические решения усложнены. Переходы цвета от холодного к теплому ослабляют ощущение трагической обреченности и придают картине оттенок сочувствия, сострадания к жизни народа. Очень скоро эти произведения принесли художнику успех и он, поверив в свои силы, перестал посещать занятия в Академии.
В 1875 Куинджи совершил поездку во Францию. Художник был увлечен предстоящей свадьбой, хлопотал о заказе у портного настоящего фрака с цилиндром. Из Франции он уехал в Мариуполь, где обвенчался с гречанкой Верой Кетчерджи (Шаповаловой). Сразу после женитьбы молодожены отправились на Валаам.
Валаам — остров в Ладожском озере был любимым местом петербургских пейзажистов. Куинджи постоянно слышал от многих художников самые восторженные отзывы об этом чудном уголке природы, который, несмотря на суровые виды, был необыкновенно поэтичен и даровал вдохновение своим величавым спокойствием.
Вернувшись из сказочного края, живописец неустанно писал. Вскоре были созданы пейзажи «На острове Валааме» (1873, Государственная Третьяковская галерея, Москва) и «Ладожское озеро» (1873, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург). Первая экспонировалась на академической выставке. Репин, увидев картину, писал Третьякову в Москву: «… всем она ужасно нравится, и еще не дальше как сегодня заходил ко мне Крамской — он от нее в восторге». В полотне переплетены реалистическая передача природы с романтической условностью — тревожной светотенью, грозовым небом, таинственным мерцанием сумрака. «На острове Валааме» — первая картина Куинджи, которую купил Третьяков.
В «Ладожском озере» изображена северная природа с присущими ей величаво-суровым покоем и тишиной. Пейзаж написан изящно и легко: тонкие оттенки снимают световые контрасты, создающие драматическое ощущение. В картине художник передает эффект каменистого дна, просвечивающегося сквозь прозрачные воды озера. С этой работой связан любопытный момент, раскрывающий темперамент и чрезвычайную эмоциональность Куинджи. Дело в том, что когда он писал «Ладожское озеро», рядом с ним по соседству жил маринист Судковский, который спустя десять лет после создания картины представил публике собственное полотно «Мертвый штиль», в котором повторялся прием Куинджи — просвечивающееся сквозь прозрачные воды каменистое дно. Куинджи назвал работу грубым плагиатом и поссорился с Судковским, с которым был дружен на протяжении всех этих лет. Более того, он настоял, чтобы в прессе, которая ставила «Мертвый штиль» Судковского рядом с его лучшими произведениями, уточнили момент об авторском праве, принадлежащем именно ему — Архипу Куинджи. Одни художники выступали в защиту Судковского, другие были на стороне Куинджи. Художники Крамской, Волков, Репин даже отправили в редакцию «Нового времени» письмо с заявлением, что картина Судковского «прямо заимствована» у Куинджи…
Новый романтик
Богатейшие красоты русской природы, которые словно до поры до времени не были замечены художниками, вдруг стали не просто источником наслаждения, но и настоящего творческого вдохновения. Яркость цветения жизни, которой так не хватало передвижническому пейзажу, нашла свое место в полотнах Куинджи. Серые пейзажи с тусклыми цветами остались позади.
В 1876 мастер представил публике картину «Украинская ночь» (Государственная Третьяковская галерея, Москва), в которой изображена потрясающе красивая, чувственная, южная летняя ночь. Художник Михаил Нестеров писал, что перед этой работой все время «стояла густая толпа совершенно пораженных и восхищенных ею зрителей». Приводя стихи Пушкина «Тиха украинская ночь — Прозрачно небо, звезды блещут…», Нестеров сопоставляет картину Куинджи пушкинской поэзии. Работа произвела фурор — настолько необычным и в то же время реалистичным был изображенный на ней пейзаж с темносиним бездонным небом, лунным светом, лежащим на стенах хат, стройными тополями, величавым покоем, тишиной южной ночи и одиноким огоньком, теплящимся в чьем-то окошке. Тем и прекрасно еще это полотно, что в нем замечено рассеянное повсюду прекрасное — то, что простой человек не увидел, а художнику волшебством кисти удалось открыть нашему глазу.
